Утро началось с чинного завтрака и вялого обсуждения, чем бы заняться. Я бы предложил съездить полюбоваться заснеженными рощами, благо день выдался ясный, но, боюсь, гости насмотрелись на них в Шотландии до тошноты. Увы, других развлечений я предложить не мог, разве что посетить рождественскую ярмарку… А что, племянники вполне могли бы выиграть там гуся, чем плохо?

И тут раздался оглушительный звонок в дверь. Не успел Сэм коснуться ручки, как дверь эта отворилась с треском, и…

— Виктор! — грянуло на весь дом, и я широко улыбнулся.

Сюрприз заказывали? Пожалуйста!

— Что… кто это? — прошелестела матушка.

Племянники облепили перила лестницы, Мэри уронила поднос, Сэм открыл рот.

— Хуанита! — я распахнул объятия, и меня едва не сшибли с ног и смачно расцеловали в обе щеки.

— Ты как будто не рад меня видеть, — холодно сказала Иоанна-Мария-Альба Диггори, когда я снял ее с шеи. Гордо подбоченившись, она окинула орлиным взором мое семейство и добавила: — Я полагаю, наши родственники тоже?

— Как ты могла подумать? — оскорбился я. — Кто же не обрадуется прекрасному цветку пустыни посреди снежной зимы?

— О, Виктор, ты научился делать комплименты? — кокетливо произнесла она и безошибочно уставилась на Витольда. — Ага, вот он! А ну, иди сюда, маленький негодяй!

Витольд не успел увернуться — у Хуаниты был богатый опыт.

— Сколько у меня братишек, — приговаривала она, тиская его, — а такого славного я еще не видала! Ну так, — тут она сверкнула на меня ярко-голубыми глазами, — и папаша у них другой.

Родственники изображали скульптурную группу. Один только Даллас смотрел на разворачивающуюся сцену с искренним восторгом и явно готовился аплодировать.

— Очень рад, — сказал Витольд, отстранился и с интересом посмотрел на Хуаниту. — Вы моя кузина? У меня их так много…

— Нет, малыш, я твоя старшая сестра! — засмеялась она и потрепала его по плечу. Подумала и добавила: — Сводная.

Тишина сделалась гробовой. Будь сейчас лето, можно было бы услышать, как сидящая на потолке муха потирает лапки, но по зимнему времени мух не водилось.

— Виктор, — повелительно сказала Хуанита. Впрочем, она всегда так разговаривает: наличие дедушки-губернатора и осознание собственной финансовой независимости (и безнаказанности) очень развращает. — Снаружи ждут носильщики. Прикажи, чтобы показали, где разместить вещи.

— А Фрэнк приехал? — спросил я, сделав знак Сэму.

— Который? — жизнерадостно улыбнулась она. — Мой или твой?

— Ну же, будет тебе дразнить отца, — прозвучал глубокий низкий голос, — и посторонись, дай и мне поздороваться.