Поморщившись, я с трудом поднялся. Посмотрев на плечо, вздрогнул — кожу теперь вместо темного пятна покрывала корка подсохшей, местами черной крови. В трещинках коросты раны посверкивали искры живого огня. Руку и всю правую сторону груди жгло, но это была… хорошая боль, боль заживающих ран.

— Тьмы в тебе оказалось неожиданно много, — заговорила княгиня. — Это было… непросто, но я справилась. Несколько дней придется потерпеть, а после огонь сам прекратит свое…

Пока Анна Николаевна говорила, я, поймав взглядом одну из искорок огня, вдруг понял, что стоит мне захотеть, и она перемещается вместе с моим взглядом. Сосредоточившись, направляя потоки энергии, я собрал зудящий жар в одном месте и усилием повел его по руке, к ладони.

При этом я морщился от усилия и боли, но остановится уже не мог. Княгиня, замолчав на полуслове с открытым ртом, наблюдала как над моей поднятой ладонью колышется жаром воздух, а после загорается совсем маленький огненный шарик. Вся чужая магическая энергия выходила из меня, словно вытаскиваемый стоматологом больной зуб. Нет, даже как спица из руки после сложного перелома. Еще несколько секунд, и у меня над ладонью висел шар живого огня размером с теннисный мяч.

Пламя обжигало, и я сморщился от боли, чувствуя, как жжет покрасневшую, уже покрывшуюся волдырями кожу ладони. Княгиня быстро сделала шаг вперед, и забрала с моей ладони живой огонь, который моментально истончился, исчезая в ее руке усвоенной энергией.

— Что-то не так? — сиплым голосом поинтересовался я, углядев во взгляде княгини, как мне даже показалось, капельку безумия. — Все хорошо? — добавил я.

— Все просто отлично, Алексей, — вернулась к состоянию невозмутимости Анна Петровна. — Все просто замечательно, за исключением одной вещи: то, что ты только что продемонстрировал, считается невозможным.

— Ага, — только и кивнул я, соглашаясь. — Простите, а попить есть что-нибудь?

О том, что «это невозможно» я уже где-то слышал. Когда Анастасия поднесла мне бокал с водой — судя по форме предназначенный для мартини, и я сделал несколько глотков, в голове немного прояснилось. Сразу вспомнил, что о «невозможном» слышал от фон Колера совсем недавно.

Вновь изогнувшись, посмотрел на предплечье, пытаясь заглянуть еще и на лопатку. Кожу по-прежнему покрывала подсохшая корочка раны, в трещинах которой розовела сукровица и набухали алые капельки крови. Вот только жжение ушло вместе с огнем, и теперь со мной осталась лишь саднящая, вполне обычная боль.

— Анна Николаевна.

— Да-а… — протянула она.

Княгиня уже полностью пришла в себя и выглядела в точности, как и в самом начале нашего разговора. Оказавшаяся за спиной Анастасия также спряталась в скорлупу ментальной защиты, и я теперь даже не чувствовал ее присутствия.