— Разумеется, — улыбнулась мальканка.

— Позвольте, я провожу вас на галерею. Там сейчас чудесно!

Когда собрание придворных осталось позади, Кинрик быстро свернул в один из служебных коридоров второго этажа, скрытый от благородных чеоров плотной вишневой гардиной. Остановился, прижавшись спиной к стене и неудержимо рассмеялся.

Темери словно заразилась от него смехом и тоже улыбнулась.

— Что вы задумали? — спросила она.

— Сейчас все эти люди помчатся на галерею, проклиная нас за любовь к прогулкам на свежем воздухе. Подозреваю, даже теплые плащи накидывать не станут, чтобы ничего не упустить.

— Чего, например?

— Например, как мы целуемся. Или ругаемся. Они надеются на скандал. Мне иногда кажется, что знатные чеоры, обитающие, что при императорском дворе, что здесь — питаются исключительно слухами и сплетнями. Вот и пусть мерзнут.

— Пусть мерзнут. — Посерьезнев, кивнула мальканка. — А дальше что?

Кинрик снова вздохнул. Так далеко его планы никогда не заходили.

— Вы хотели поговорить с Шеддериком. А я… мне тоже нужно кое с кем поговорить. Я тоже… в общем, мне бы не хотелось, чтобы за этой встречей кто-то наблюдал.

Она снова задумчиво кивнула. И у Кинрика возникло стойкое ощущение, что мальканка догадалась, с кем и о чем он собирается поговорить. Хотя о Нейтри она знать никак не могла.

А если бы знала, что сказала бы?

Нет, если об этом думать, то можно сломать всю голову… и все равно не приблизиться к истине.

— Конечно. Ступайте. Я постараюсь тоже не показываться людям на глаза… хотя бы пару часов.

Кинрик едва удержался, чтобы снова не чмокнуть мальканку в щеку. Почему-то показалось, что в полутемном пустом служебном коридоре это будет совсем неуместно.

Если бы Кинрик решил покинуть цитадель через парадные ворота, может, все дальнейшие события пошли бы иначе. Но он решил, что это будет слишком заметно, и вышел через один из немногих боковых выходов. По той причине, что он опять слишком увлекся мыслями о Нейтри, Кинрик упустил из виду, что этот самый боковой выход находился как раз под галереей, на которую уже начали неспешно выходить благородные чеоры.

И конечно не заметил долгий внимательный взгляд сверху.

Когда человек на галерее убедился, что видит именно Кинрика, а не кого-то другого, он плотнее надвинул капюшон, и чуть не растолкав встречных, метнулся к выходу.