— Левора?

— Его самого, — служанка, порывшись в шкатулке, подала мне искомое, — Держите, наина Гала, — сунула я монету в руку женщины.

Та машинально приняла её, лишь потом удивлённо вскинув брови.

— За что?

— Ну-у… Как бы получше объяснить?.. Если бы я сейчас жила в гостинице, то платила бы хозяевам за постой, еду, уборку…

— Здесь вы, давгара, в гостях, так что плата не требуется, — мне попытались вернуть серебрушку обратно, но не тут-то было.

— А за ущерб? Вдруг я чего-нибудь согну или поломаю? Или разобью кувшин обо чью-то голову? Хорошо, если он будет таким же пустым… А вдруг — полный?!

— С ущербом можно будет потом разобраться.

— Угу, тогда считайте это задатком.

— Всё равно, это как-то странно… И что мне делать с оставшимися деньгами? Ну, если что-то останется?

— Возьмёшь себе. Деньги, они такие… наверняка найдётся, на кого их потратить. Дети, внуки…

— У меня нет семьи, — нахмурилась моя собеседница.

— Ну-у… всё равно, есть же кто-то, кто тебе по-настоящему дорог… или себе что-нибудь купишь… У вас ведь тут рынок есть?

— Конечно… даже целых два… на центральной площади и у порта.

— Вот как?! Нужно будет непременно туда заглянуть. И в купальни сходим… как-нибудь… не сегодня… Так значит, ты, Гала, распорядишься, чтобы бельё поменяли?!

— Будет исполнено, давгара! Какие ещё будут распоряжения? — усмехнулась женщина.

— Да пока никаких… Постой, а где вы набираете воду для стирки?

— Так вот же кран, а там наверху ручка, — указала Галлахард на едва приметную нишу.

— О! Иора, держи-ись!

— А-а! — заголосила та.