— Только драксы не просто умны, как кошки или собаки. Они разумны. Разговаривать, как люди, конечно, они не умеют. Они мысленно общаются, образами, потому что магичны по сути. Но главная их ценность была не в этом.

Разумное животное, которое общается образами…  Вот, значит, почему я его понимала.

Джастер, сколько же ещё чудесного и необыкновенного есть вокруг тебя?!

— А в чём?

— Они — целители. Дракса может взять на себя…  нет, не так…  — Шут замолчал, подбирая слова. — Он может удержать душу от перехода. А ещё помогает вывести яд, излечить болезнь, ускорить заживление любой раны, если будет касаться тела. Но только если сам этого захочет. Хозяина дракса выбирает себе сам. И да, защитить в бою он тоже может. А в ответ ждёт тепло и заботу. Ему это как еда. Душа-то живая…

Вот почему Джастер его из рук не выпускает. Тепло и заботу…  Да он сам души в нём не чает, спит в обнимку, раскормил до ужаса…

Не знаю, какие эти драксы на самом деле были, но если это ещё «ребёнок», то в какое же чудище он вырастет…

Я искоса смотрела на Живой меч, чьё лезвие на глазах светлело под рукой обожаемого — я в этом давно не сомневалась — хозяина.

Почти во всём перечисленном я уже успела убедиться сама.

Легендарный меч оказался просто бесценным.

— А он…  он помнит, что он дракса?

— Нет, — Шут покачал головой. — Он родился и осознал себя уже как оружие. Но всё, что было после его рождения, он помнит. Память у него идеальная.

«Если предашь — он не простит…»

— А как же ты его тогда на дороге потерял? Помнишь, когда мы в первый раз встретились?

— Так он сам потерялся, — Джастер ласково смотрел на клинок, который виновато мигнул голубым. — Пока я со всем разбирался, он прошлое боевое вспомнил, вот ремешок случайно и разрезал.

— Случайно?

— Его острота зависит от его желания. Захочет и сталь разрежет. А захочет — даже нитку не тронет.

Так вот оно в чём дело… Живой меч хранил тайн и удивлял не меньше, чем его хозяин.

— И ты не заметил?

Шут спокойно повёл плечом: мол, с кем не бывает?