— У меня мало времени, святой отец, — я в два шага оказалась возле него и приставила кинжал к горлу. – Так что слушайте внимательно. Ваш воспитанник сейчас при смерти. Кстати, если выживет то может ослепнуть. Вам придется вспомнить былое и сделать все для его спасения. Чтобы не получилось, как с его родителями…

Старик вздрогнул, но взгляда не отвел, чем разозлил меня еще больше.

— Да-да, мне достались архивные записи по изобретению его отца! Вам еще долго искупать свою вину, так что позаботьтесь, чтобы Кысей выжил. Здесь грибной эликсир, — я сунула пузырек ему в карман, — на всякий случай. Прощайте.

Его вопрос догнал меня уже у порога.

— Почему вы сами его не спасете?

Но я ничего не ответила священнику, растворившись в ночной тьме.

Мне удалось успеть к самому отплытию. Отправив Тень разбираться с вещами, я поспешила в каюту.

Дылда нервно прохаживался по комнате, а Антон сидел, уставившись в одну точку, и даже взгляда не поднял, когда я зашла.

— Госпожа, слава Единому, вы успели! — головорез бросился ко мне, но я указала ему на дверь, и он послушно ретировался.

— Прости меня, Антон. Я знаю, что была плохой сестрой.

Молчание. Чудовищное напряжение этого дня наконец спало, лишив последних сил. Я хотела уснуть и не просыпаться.

— Не смогла выучить тебя письму… Не смогла дать тебе нормальной жизни… Вечно в бегах… жизнь на грани… и за гранью… — я села рядом с братом, но он даже не пошевелился. — Я всегда воспринимала тебя как должное… Словно продолжение себя… Как воспринимают руку или ногу… Но ты вырос… Господи, как же я устала…

— Хватит, Хриз, — голос Антона звучал глухо. — Ты не умеешь каяться. Тебе не жаль. Ты… убила Юлю?

— Да, — обронила я. — Сиятельная княжна мертва.

Мальчишка застонал, запустив пальцы в волосы. Странно, но мне и вправду было его жаль. Незнакомое доселе ощущение…

— Убирайся… Я не хочу тебя знать. И жить тоже не хочу! Пошла вон!

— А ты был прав… Ну когда говорил, что мне ненавистно чужое счастье. Только видеть твои страдания в стократ хуже…

В дверь вопросительно заглянул Дылда, и я махнула ему рукой. Двое матросов внесли тяжелый кованый сундук. Я подошла к нему и распахнула крышку.

— Знаешь, братик, я вечно забывала про твои дни рождения, забывала о подарках, даже на клятое Изморозье ничего тебе не дарила… — я мрачно разглядывала перепуганную насмерть девчонку, связанную по рукам и ногам и скрюченную в сундуке. — Ты уж прости, что мой прощальный подарок в несколько драной обертке, не успела я… Держи свое сокровище.

Я подцепила Юлю за шкирку, вытащила из сундука и толкнула к брату. На девчонке до сих пор была свадебная рубашка, разодранная на заднице. Некрасиво…