– А может все же где-нибудь его видел?

– Дили, отстань от него. Не видишь, парень с кухни? Откуда ему знать?

Девушки отвернулись, махнув мне рукой – свободен – и заговорили о своем, о девичьем. Я не стал спешить и остался послушать, нарочито медленно прилаживая мешок на свое место за плечами.

– Кира! Какие же мы дуры! Дуры-дуры-дуры!

– Хватит самоедством заниматься, Дили. Уже тысячу раз проговорили. Да, дуры! Но не совсем.

– Что ты имеешь ввиду?

– А то, Дили, что не могли мы вот так вдруг, собственно говоря, ни с того ни с сего настолько разобидеться на Бера, чтобы отказаться выходить за него замуж. Да еще амулеты эти. Да никогда я не думала ставить любые железки против любви. Никогда. Значит, что? А то, дорогая моя подруга, что опоили нас чем-то. В пищу или питье подсунули какую-то гадость. Вот и понесло нас.

Девушки снова развернулись и, не обращая на меня внимания, продолжили свой разговор.

– Ты думаешь? – неуверенно, но с надеждой спросила рыженькая. – Значит, – девушка опасно сузила глаза, – какая-то с-сволочь! Решила рассорить нас с Бером!

– И этой сволочи все удалось, – подтвердила Кира. – Надо отдать должное изобретательно! Ну, я ей покажу, скотине!

– Кому? – с живым интересом спросила Дили. – Живелике или орчанке?

– М-м-м… не думаю, что это Живелика, – задумчиво протянула Кира. – У девочки еще романтическая дурь из головы не выветрилась.

– А может и вы-ы-ыветрилась, – с сомнением протянула Дили. Тогда она уж очень хорошо играет.

– Давай не будем множить сущности без надобности. Мне представляется, что это орчанка. Любят они в своих степях самые разные цветочки-ковылечки и травки собирать.

Девушки снова развернулись на сто восемьдесят градусов и поспешили в сторону главного здания. Думаю, хотят найти Лучисолу и задеть ей пару вопросов.

После такой проверки – если уж любящие девушки не опознали, то кто еще может лучше? – я гораздо более спокойно поспешил к своей цели. Через пять минут показался поворот к закрытой части резиденции. О том, что туда кому попало нельзя, предупреждала соответствующая надпись, а в самом конце пути возле калитки еще и пара гвардейцев недвусмысленно подтверждала бесполезность намерений проникнуть на охраняемую территорию.

Вопреки опасениям, гвардейцы перед калиткой не стали потрошить мой мешок и сверток. Проверив по списку право доступа за калитку, стоявший справа усатый гвардеец, тот что постарше, лениво спросил:

– Чего у тебя там?

– О! Гы-гы! – заржав, ответил вместо меня молодой, безусый, стоявший слева. – Поварешка у него там! Слышь, с дарственной надписью. Большим поваром ему желают стать! Большим! Гы-гы!