— Что будет с Зои? — хмуро спросила Эльстер.

— Завтра ко мне придут… молодые люди, друзья Бена. Забрать последнее, что у меня хранилось… — он махнул рукой в угол, где стояли две старые бочки. — Она отправится с ними. Оставить ее в доме я не могу, это… небезопасно.

— Куда отправится? — в ее голосе слышалась неприкрытая враждебность.

— Мисс Честейн, прошу вас. Если вы никак не связаны с… Беном и тем, чем он тут занимался — не задавайте лишних вопросов, это не то знание, которое принесет вам радость, — поморщился Томас. — Уолтер, вы согласны?

— Конечно, — кивнул он. — Спасибо вам.

— Тогда идемте. И… надеюсь, вы простите мне холодный прием, — нервно усмехнулся Томас, вставая и отряхивая брюки от пыли.

— В добром ли здравии миссис Даверс? — спросил Уолтер ему в спину.

Томас молчал. Они поднялись в дом — темный, пустой и гулкий. Почти не было мебели, только окна были завешаны тяжелыми черными бархатными шторами. Вместо электрических фонарей горели старомодные газовые, несколько шаров из мутного стекла, полных тревожного желтого света.

— Я все продал, — мрачно сказал Томас, видя удивление гостей. — И еще остался должен.

Уолтер молчал. От дома веяло тоской, словно он стал склепом для хозяина. Повсюду виднелись призраки прошлого — светлые пятна на стенах, где стояла мебель, крюк, на который когда-то крепилась люстра, явно дорогой, но сейчас покрытый царапинами паркет. Стояла страшная духота — Уолтер помнил такую в Вудчестере, пока не провели электричество. Газовые фонари вынуждали постоянно проветривать, а Томас явно этим пренебрегал.

На лестнице раздались тяжелые, неуклюжие шаги.

Уолтер поднял глаза и приветственно улыбнулся — Тесс Даверс спускалась к ним. Сама, на своих ногах. Значит, если доктор Харрис не помог — ее вылечил другой врач. Это была действительно хорошая новость, первая за долгое время.

— Миссис Даверс! — не переставая улыбаться, он помахал рукой и сделал шаг к лестнице.

И замер с поднятой рукой, словно забыв, что ее надо опустить.

Женщина перед ним, казалось, пришла из кошмара. Без сомнения, это была Тесс Даверс — Уолтер видел ее лицо, ее синие глаза и ее белоснежные волосы в высокой прическе. И черное кружевное платье с жемчужным кабошоном, и тонкие изящные пальцы, исчерканные морщинами, безусловно, принадлежали Тесс Даверс.

И в то же время у стоящей на лестнице женщины было чужое лицо. Бесстрастная маска словно была прилеплена к черепу трупным окоченением. Сухие губы растягивались в приветствии, рот открывался, но не раздавалось ни звука. Ее глаза были пусты, словно пара кусков синего стекла. Уолтер видел, как она идет, медленно и неуверенно, будто двигалась глубоко под водой, как она поднимает руку в ответном приветствии и как сразу бессильно роняет ее.