— И что же делать? — не смотря на свой солидный возраст, и тот факт, что уже как полторы сони лет Питер был мертв, он испугался. Реально испугался. Шефа он боялся до дрожи в мертвых коленках.

Старший дознаватель выпрямился, вскинул голову, и сказал одно лишь слово.

— Клятва!

Питер опустился на колени.

Когда очень короткий и очень старый ритуал разделения дара был закончен, а на медальоне старшего дознавателя появился новый черный брильянт, он расслаблено сел на край чьего-то саркофага и уже совершено другим голосом произнес.

— Наш провал может оправдать лишь одно. Мы должны дать шефу что-то более ценное. И это что-то у нас почти есть!

— О чем вы… мастер?

По лицу старшего дознавателя пошла трещина, разделяя его на несколько сегментов. Они раскрылись, обнажая еще десяток глаз, хаотично движущихся на кровавой маске, словно листья водовороте.

— Неразменная душа! — произнесло существо и рассмеялось страшным, нездешним смехом.

Где-то в каменной келье.

— Отче, вот досье на тех, кого боги осенили светом.

Фигура в ветхом балахоне протянула своему собеседнику, такой же фигуре в балахоне, небольшую папку. В полной тишине слышался лишь тихий шелест бумаги. Вскоре и этот звук смолк.

Через долгих десять минут настоятель заговорил.

— Вскрыть келью казначея. Казначея воскресить. Наймите гильдию теней, пусть стребуют все невозвращенные долги с королевств. Всю дерюгу сжечь, братьев облачить в шелк. Скупить все бордели в соседних городах. Вылечить, вымыть, пригнать сюда на покаяние. Столовая переходит на мясо. Раскупорить винные подвалы. Братию напоить. С сегодняшнего дня аскезу и нищенствование считать грехом гордыни.

— Отче?

— Концепция меняется. У нас новые паладины, — тяжелый вздох, — надо соответствовать, — еще один вздох, с затаенной радостью. — Кто мы такие, чтобы оспаривать волю богов?

Послушник поклонился и вышел.

Истинный служитель светлых сил, оставшись в одиночестве, снова перелистывал папку с личными делами.

— О боги, ну и уебки…