Тот что-то говорил своим стражникам и абсолютно не слышал и не видел мужчину, но Якуну удалось до него добраться и докричаться. Юлиан обернулся, он услышал, что кто-то настойчиво зовет его. Быстро пробежав глазами по окружающим его людям, он увидел Якуна, кивнув тому в знак того, что заметил его.

— Что случилось?

— О, господин Астеев! Сегодня арестовали канцелярию настоятеля города.

— Что?! Когда, как? Где Ирина?

— Я не знаю, я был дома, я ушел сегодня днем, а ко мне пришли представители храма Истории и заявили, что я арестован, я успел уйти. Я не знаю, что делать, господин Астеев! Я не хочу в тюрьму.

Что он там хочет, а чего не хочет, Юлиана не интересовало, единственное, что его волновало, это местоположение и безопасность его Ирины, но о какой безопасности могла идти речь, если до нее доберется Каллина или кто-то из ее людей со своими дубинками. В лучшем случае с дубинками.

— Господин, — окликнул его один из его людей, но тот даже не стал слушать.

— Мне нужно уйти.

— Но как же…

— Не знаю! — отрезал он почти зло. — Сами разберетесь, назначаю вас старшим.

— Но я не ваш заместитель.

— Так найти его, идиот, и скажи, что я ушел!

И более ни на что, и ни на кого не реагируя, Юлиан пошел прочь. Куда он шел? За своей женой, в логово медведя. Юлиан почти ничего не замечал вокруг себя, ни людей, все прибывающих на площадь, ни стражников Храма, патрулирующих практически перед самой этой площадью все уголки и улицы. Он шел прямиком к храму Истории, и где-то на полпути он все-таки обратил внимание на окружающую действительность, он увидел быстро идущих ему навстречу людей. Некоторых из них он узнал, это были его стражники, арестованные еще в ночь первого народного выступления, когда арестовали Лиана. У них получилось! В его душе затеплилась надежда: что если им удалось спасти и Ирину? Юлиан сразу же бросился к ним, как ребенок оторванный от матери.

— Скажите, всех ли освободили? Вы выдели мою жену? Или кого-нибудь из канцелярии настоятеля города?

Те отрицательно покачали головами, но Юлиан решил, что это был ответ на первый его вопрос: «Всех ли освободили?»

— Вы не знаете никого из канцелярии города? Моя жена — молодая женщина. У нее длинные темные волосы…

— Господин Астеев, — оборвал его один из стражников, — Освободили не всех. Только несколько первых коридоров.

— Что? — оторопело переспросил Юлиан. — Как не всех освободили?

— Если канцелярию настоятеля города арестовали последними, значит, они в последних коридорах, — окончательно убил у него всякую надежду тот же стражник.

Мимо Юлиана продолжали идти люди, они задевали его, но он словно разом постарел, он неподвижно стоял, позволяя задевать себя. Ее не освободили!.. Он не освободил! Ингоев! Юлиан в ярости сжал кулаки, едва подумав об этом, но все-таки здравый смысл восторжествовал. Откуда Дан мог знать об ее аресте? Или, может, он знал, но промолчал? Да, нет, откуда он мог знать? Да ему и некогда было сегодня, чтобы он мог на что-то отвлечься. Но он был в зале голосования, он мог узнать о произошедшем от людей. Да, вот откуда он узнал! Собрав всю волю, Юлиан вновь двинулся вперед и почти сразу наткнулся на Лиана.