Другой.

Свободный.

Теперь я сидела и не могла от него оторвать голодный взгляд, забывая как дышать. Не видела почти четыре месяца, и была уверена, что больше и не увижу. И вот он сидит рядом, везет меня… Стоп! Куда мы, собственно говоря, едем? И почему он на машине Никиты?

— Откуда у тебя машина Ника? — спрашиваю дрожащим голосом. Морщусь оттого, что не могу сдержать волнение под контролем. Первоначальный шок отступает и в душе начинается самый настоящий бунт, ураган.

— И тебе здравствуй, — невозмутимо отвечает парень, скользнув по мне взглядом.

— Я задала вопрос, неужели так сложно просто ответить? — хоть и держусь, но на поверхность пробиваются интонации на грани истерики.

— Мне ее Никита дал, — Тимур пожал плечами, будто говорил о чем-то само собой разумеющемся.

— Никита? Лазарев? — глупо переспросила, безуспешно силясь понять, что происходит.

— Ну, а какой еще? — хмыкнул он, опять мельком взглянув на меня.

От этого мимолетного взгляда у меня мурашки по спине побежали, а сердце зашлось в бешеном ритме, на миг забыв о том, как мы расстались, обо всех жестоких словах, о боли, что разрывала на части и не давала свободно дышать.

Я скучала по нему. Каждый день засыпала и просыпалась с мыслями о нем, мечтая увидеть хоть мимоходом, хоть на долю секунды. И вот он здесь. С ума сойду сейчас, если не прикоснусь к нему. Сцепила руки в замок, пытаясь унять дрожащие пальцы и закусила губу, с трудом заставив себя больше на него не пялиться. Нельзя. Табу.

Глупое сердце, казалось, пытается вырваться из груди, к нему.

Да что ж я за дурочка такая? Кто-нибудь может объяснить?

Он просто ведет машину, лениво наблюдая за дорогой, а я готова задохнуться от кипящих эмоций. Здесь все. И радость, оттого что снова вижу его, безумная надежда, не пойми на что. Страх, самый настоящий, липкий, пробирающий до самых костей. Остервенелое желание придвинуться ближе, зарыться рукой в густые темные волосы, уткнуться носом в шею, вдыхая любимый запах. Привычные обида и боль, усилившиеся с его появлением во сто крат.

— Что ты здесь делаешь? — спросила почти шепотом, не находя в себе сил, чтобы быть холодной, уверенной, отстраненной.

Тимур лишь пожал плечами. Такой привычный, родной жест отдается болью глубоко внутри, там, где еще живут чувства. Настоящие, отчаянно живые, принадлежащие только ему.

Не смогла удержать судорожный вздох, порывисто отвернувшись к окну. Проклятье. Безумие. Зачем он здесь? Дела? Или все-таки приехал ради меня? Еще не все сказал, не добил до конца? Не может простить нашу последнюю встречу, когда сознательно швырнула его на пол, воспользовавшись хозяйским положением? Или, может, его зацепил мой побег, когда, не сказав ни слова, просто исчезла, передав его в руки отца. Или… или что? Теряясь в догадках, почувствовала, как по волосам словно прошла теплая волна, отозвавшаяся миллиардом мурашек, пробежавших вдоль позвоночника. Его взгляд.