— И в чем же правильность этого решения? — не могла успокоиться. Его непробиваемая невозмутимость как красная тряпка для быка.

— Знаешь, что я вижу в последние дни?

— Ну и что же то? — желчно поинтересовалась, сложив руки на груди.

— Ты светиться начала, — просто ответил он.

— Чего? — непонимающе на него уставилась. О каком на фиг свете идет речь? Да я в последние дни как моль бледная, полудохлая, еле ползаю!

— Стоило только появится Тимуру, у тебя глаза засияли.

— Это от злости!

— Возможно. Тем не менее, сияют, в отличие от твоего прежнего состояния. После своего печального возвращения ты как тень была. Печальная, невыразительная, осунувшаяся. Смотреть тошно было.

— Потому что я после лечения! Если не помнишь, у меня со спиной жопа полная была! — вспылила, окинув его презрительным взглядом. Вывело меня из себя замечание о моем якобы свечении.

— Если ты не помнишь, — ответил в тон мне, — то я к тебе приезжал. Ты даже в корсете была бодрее и живее, чем после возвращения.

— Бред!!!

— Не буду спорить, — пренебрежительно махнул рукой, дескать ерунду какую-то говорю, — ты все лето как прокисший кисель себя вела. Думал, что со Славкой очнешься — хер бы там. Такая же и осталась! А тут всего пара дней после его прибытия и — румянец на щеках, глаза сверкают!

— Это от злости! — снова прошипела, прожигая его негодующим взглядом.

— Да какая разница??? Факт остается фактом. Не со спокойным Славкой ты очнулась, а со своим Тимуром бешенным!

— Он не мой!

— Куда он от тебя денется? И сам не уйдет и тебя не отпустит.

— Никит, откуда такая уверенность?

— Когда со стороны смотришь — виднее.

— Да ты что? А я думала со стороны завиднее.

— Точно. Завидую черной завистью. Такой качественный геморрой нынче редкость. Чтоб вот так мозг вынимали на пустом месте! — с иронией ответил Лазарев, — это уметь надо. Вы вообще идеально подходите друг другу, просто стопроцентное попадание.