— Она возненавидит тебя.

— Знаю! — прорычал я, впечатывая кулак в камень, несколько тигров обернулись на мой возглас, я крепко зажмурил глаза. — Все знаю. Понял, когда поднимался с колен в долбанном храме!

Внутрь дома я вошел первым, птичка еще спала, свернувшись калачиком и укутавшись с головой простыней. Я застыл возле кровати, не решаясь протянуть руку, не решаясь ее будить. Вздохнул, как перед прыжком в воду, и все-таки легко коснулся плеча, садясь на корточки. Эльф замер у изножья, скрестив на груди руки.

— Кали, — позвал я, снова прикасаясь к сапсану, скорее всего в последний раз, — проснись, птичка, нам надо поговорить, а солнце уже почти зашло за горизонт. — Она заворочалась, медленно открыла все еще затуманенные сном глаза, тихо, ласково улыбнулась.

Хаос, помоги!

Я осторожно коснулся ее губ, поцеловал, наслаждаясь вкусом и мягкостью, тоже, скорее всего в последний раз, стараясь заглушить отчаянье, что теперь поселилось и во мне.

— Уже вечер? — тихо спросила девушка, проводя рукой по моей щеке. — Ты мокрый?

— Да, птичка, уже вечер, — она резко села в постели, все еще разглядывая меня, потом заметила Калеба и нахмурилась.

— Что-то случилось? — сжала сапсан простынь в кулаках.

— Мы все знаем Кали… — обронил эльф. Тупой-тупой эльф!

Я не успел даже открыть пространственный мешок, как сапсан взвилась в воздух и ринулась в окно.