Невеста, стоя перед зеркалом, окинула себя безразличным взглядом.

— Может волосы лучше на косой пробор расчешешь? — спросила у неё Иса.

Диль повела плечом и произнесла:

— Так сойдёт. Было бы для кого прихорашиваться.

— Но Диль! — воскликнула её подруга.

— Ну а что? Куда он теперь денется. Не сбежит же из храма или перед ним. Хотя, — и бросила взгляд на меня.

Я лишь покачала головой. Уже на обидно.

— Прости, — Диль приложила пальцы к губам, как будто тщетно пыталась удержать то, что уже произнесла. Стало заметно, как ее пальцы дрожат. Ледяной панцирь дал трещину.

В молчании мы дошли до кареты, на ходу поздоровавшись с Ровенийскими. Рона среди них не было. В молчании сели в экипаж.

Перед тем, как выйти уже у храма, Иса решилась спросить:

— Ты уверена?

«Вовремя, однако», — усмехнулась я про себя.

Все тем же нервным жестом Диль повела плечом, отбросила пшеничные волосы за спину и твердо произнесла:

— Нет.

Она посмотрела на наши изумленные лица и расхохоталась. Смех её не был нормален.

— Я все равно не отступлю.

У входа в храм она оставила свою обувь, отдала нам плащ. Босиком и в одном платье, простоволосая невеста входила в храм. Ровная, гордая спина, вздернутый подбородок и взгляд: «Неужели кто-то может усомнится в том, как я прекрасна?». Диль не шла — плыла и вроде бы плавно, но неумолимо и уверенно.

Жених у алтаря встречал свою нареченную тёплой улыбкой. Он-то выглядел спокойным, даже несколько расслабленным.

Слова священника, торжественное «да» жениха, отстраненное «да» невесты, потушенные свечи у статуи Рауда. Все прошло спокойно, даже как-то буднично.

А дальше был скромный, по меркам глав двух провинций, праздник.