Я повернулась к окну. Созерцание пейзажа помогает сосредоточиться и успокоиться. Обычно, но не в это раз. Слой пыли и грязные потеки на стекле точно не могли способствовать спокойной умственной работе. Я огляделась в поисках чего-нибудь подходящего. Нашёлся кусок холстины. Ею и попыталась протереть окно. Удалось лишь отчасти, но хотя бы можно было что-то разглядеть за окном.

Вот за этим занятием меня и застал мастер.

— Интересный подход к работе, — хмыкнул он.

— Плохо видно было.

— Да-да, хорошее освещение — залог точной работы. Прощу прощения, не подумал об этом.

И улыбочка такая ехидная. Значит подумал, но не стал об этом беспокоится.

— Вы предлагаете мне тут убирать самой?

Не то, чтобы я была белоручкой, но как-то это несолидно. В своём доме я могла спокойно наводить порядок, но на то он и мой дом.

— Ну не мне же. — Я постаралась взгляд сделать как можно мрачнее. Реакцию мастер оценил. — Хорошо, к завтрашнему дню тут наведут порядок. Недостаток слуг не испытываю. — На какое-то время эд Йеннер задумался, рассеянно потирая пальцем висок, а потом продолжил: — А поскольку слуги имеют привычку делать только то, что им прикажут, ты же сама и проконтролируешь, чтобы твоё рабочее место было организовано, как тебе нужно.

И зачем весь этот спектакль был нужен? Ещё как только я зашла в эту комнату, мне бросился в глаза контраст — тут так пыльно, неопрятно, грязно. В то время, как все помещения, все здание, да и сам его хозяин производители впечатление своей аккуратностью, чистотой, порядком.

Но не в моей ситуации спорить. Проконтролировать — это я смогу.

— Все задачи ясны?

— Вполне.

— Так уж и быть, сегодня отпускаю пораньше тебя. Тем более сегодня ярмарка, а я про неё только вспомнил. Ты же участвуешь?

Я кивнула.

— Всего доброго.

Вчера я уходила отсюда радостная, но все ещё испуганная. Сегодня же — в растерянности.

На ярмарку я опаздывала. Банафрит сама уже разложила на прилавке наготовленное вчера и вела бойкую торговлю. Людей у лотков со сдобой было немало. С одной стороны я опасалась и шла с некоторой боязнью к такому скоплению людей, а с другой — одну же Банафрит я оставить не могла. И так её подвела и задержалась. А уж увидев, кто с немалым удовольствием угощался пирожками с вишней, собственноручно мною приготовленных от и до, я прибавила шагу.

— Добрый день, — бойко поздоровалась я и улыбнулась. И постарались сделать улыбку чуточку теплее, чем следовало.

— Добрый, — спустя минуту все же ответил Стейнир. Не сразу, потому что дожевывал пирожок.