— Позволь мне самому решать это!

— Не смейте с ней так разговаривать! — Даник вскочил со стула и встал между мной и мастером.

Как ни странно, но выражение лица мастера Джетмира смягчилось. Он хотел потрепать по макушке моего подопечного, но тот увернулся, все ещё буравя мужчину взглядом из-под бровей.

— Молодец, так и надо. Кто ещё её защитит? — Мастер поднял глаза на меня. — Вот только не разобравшись, словами не бросайся. Понял?

— Понял, — буркнул Даник. — Но кричать на Астари не смейте.

У эда Йеннера вырвался смешок.

— Это в воспитательных целях. Она поди сама на тебя прикрикивает, когда вразумить пытается.

— Ну бывает, — застенчиво улыбнулся Даник.

— То-то же. А пока сядь на место и не мешай, — уже строже обратился мастер и сунул мальчику в руки первую попавшуюся книгу. — Держи, изучай.

Мастер терпеливо дожидался, когда я закончу наводить порядок, сопровождая все моя действия насмешливым взглядом.

Никого не стесняясь, он уселся на освободившийся стол. Ну а может так чувствовал себя увереннее — все ж таки возвышался надо мной.

— Я действительно не могла его не взять с собой.

— Ладно, на первый раз прощаю. Впредь — предупреждай, — он дотянулся до полки, взял листок и карандаш и набросал что-то.

Адрес почтовика! Наверно вот такая, короткая фраза может сказать о человеке очень многое. Ведь зачастую люди относятся к такой простой вещи, как придумывание адреса, очень серьёзно и вкладывают в неё особый смысл, порой понятный только хозяевам почтовика.

«Все сокровища мира ради одного».

«Все сокровища мира ради одного».

— Молодой был, вот и придумал пафосную, — как будто оправдывался мастер.

Я сделала вид, что поверила.

— Ну а теперь вернёмся к тому, зачем, собственно, и собрались, — протянул Йеннер и достал с кармана моё корявое творение. — Смотри внимательно.

Он держал подвеску в руках, просто держал. Я сначала не поняла в чем дело, а потом… По нитям плетения силы наложенного мною заклинания пробежали искорки, сеть загорелась и свет как будто мягко впитался. Узор проступил сильнее, явнее, и словно его фрагменты сложились в совсем другую картинку. Не ту, которую смогла сплести, а ту, какой она и должна была выглядеть.