Стыд осыпал лёгкими уколами, когда я тянулась к кармашку ничего не подозревающей девчушки. Её тень ещё глубоко и беспробудно спала, отличить ребёнка-меченого от человека почти нереально. Только подсознательные склонности и способности могут проявиться в этом возрасте.

Она сунула руку в карман и вытащила комм, как раз когда я наконец-то отобрала у батареи весь заряд. Под сердцем кольнуло, по пальцам скользнула короткая вспышка тока.

– Ой, сел, – расстроилась Милли. – Папа ругаться будет!

– Ты же дома, – как можно убедительнее кивнула я на дверь.

– Точно, – согласилась Милли, успокаиваясь. Я взмолилась всем покровителям-демонам, если такие существуют, чтобы она не попросила мой! Разряжать собственный заряд пока не хотелось, а ничего другого мы с моей тенью не умели.

Но девочка радостно отворила дверь и заглянула внутрь. Я приблизилась. С той стороны открывался очередной длинный извилистый коридор, навевающий какие-то не слишком радостные ассоциации.

Оттуда доносилось смутное, но вполне ощутимое шевеление множества демонических отметок. Маленьких, спящих, пробуждающихся, почти созревших. Каждая из них, незаметная по отдельности, вливалась в общий фон, на который моя собственная не могла не реагировать.

– Идём! – позвала Милли, обернувшись. Я почти шагнула, но тень сжалась под левой грудью, останавливая. Послушавшись, я притормозила, присмотрелась.

В проёме вились невидимые, едва уловимые спиральные лучи, явно предназначенные если не остановить, то как минимум поднять тревогу.

– Мне нельзя, моя хорошая, – вздохнула я, и на вопросительный взгляд девочки кивнула в сторону проёма: – Тут лучи, видишь? Они не пропустят.

– Не вижу, – растерялась та.

– Зато я вижу, – улыбнулась я.

– Сейчас поищу госпожу Баллас.