– Не надо, Милли. Твой папа, наверное, уже заждался. Я вернусь к ним с тётей Тильдой.
– У вас взрослые дела? Да? – расстроилась девочка. Я улыбнулась.
– Милли, а скажи, всем детям разрешено выходить?
До сих пор не заметила приличествующего месту шума, гама и беготни. Никто не порывался подойти к лифтам, вообще не показывался в коридоре. Может там, конечно, дальше какие-нибудь игровые и залы…
– Только тем, кто тут с родителями. Но нас мало.
И вот ещё одна странность. Почему дети живут без родителей? И все остальные… Ох, сколько же их, оказывается,
Сколько же горя принесла война, сколько сирот оставила!
– А на поверхность вас водят гулять?
– Нет, на детском ярусе есть специальные сады, мы там гуляем.
Подземные сады, это, конечно, похвально. Но солнце? Воздух?!
– Понятно, – заставила я себя не выдавать терзавших сомнений и страхов. – А знаешь что, давай я отдам тебе свою карточку, купи ещё мороженого и подожди меня наверху. Как только освобожусь, сразу приду.
– Хорошо! – просияла Милли. – Только мне нужно зарядить комм… а то папа будет ругаться и заберёт.
– Конечно, милая. Приходи.
Протянув руку через порог, Милли взяла мою карточку и поскакала вприпрыжку по коридору.
Я несколько мгновений смотрела, как уменьшается безмятежная фигурка, убеждая себя, что здесь ей безопаснее. Смутная тревога, постоянная спутница моих последних лет, вместе с непонятно откуда прорезавшейся ответственностью давили, напоминая, что отсюда забрать девочку будет сложнее, лучше уж пусть поест ещё мороженого. У меня даже номера её нет.
Вот именно, номера. Как она могла потеряться в горах, если при ней был коммуникатор? Ни отец, ни тётя не проверили заряд?
Похоже, они разузнали, кто я. Кто мы с Ша-Дарром. И попытались сблизиться.
Я понимала, что всё правильно. Любой так поступил бы. Но это пугало. Как, что и откуда они обо мне знают? Для чего присматривались? Только ли предложить сотрудничество?