Чуть позже.

Любопытно, но если еду готовил Игрок, она приобретала положительные свойства. Потому его сразу после эпичного избиения экспроприировали на благие нужды.

— Ээээ!!!! Кха, Кха, Кха! — покраснел, закашлялся, смутился парень когда девочки и мальчики начали раздеваться перед входом в общий душ, скидывать вещи в большую корзину на входе и расходиться по кабинкам, у которых даже дверок не было. Да помогали друг другу спинки тереть.

— Ты чего, болезный?

— Они голые! Вместе! — это шок? Определённо шок.

— И? Понапридумывают всяких ограничений и мучаются потом. — покачал я головой и покрутил раздражённо хвостом.

— Я же не извращенец смотреть на такое, они ещё несовершеннолетние! — возмутился парнишка.

— И? Ты тоже. Ты что их, насиловать собрался? Если возбудился, не переживай, это гормоны, это нормально, у всех половозрелых такая реакция на представителей противоположного пола. А у извращенцев эрекция на представителей своего или даже другого вида. Раздевайся и иди мыться.

— Я лучше тут постою. — энергично помотал он головой.

— Ты перечишь своему учителю? — прищурился я и вновь полыхнул жаждой вытянуть из него жилы, а кожу пустить на абажур в спальне.

— Я не буду мыться с девчонками! — отчаянно краснея весь сжался парень.

— Разделся и пошёл. — стукнул я его ребром ладони по темени. — Будет он тут ещё вонять во время обеда! Или я прикажу твоей одежде развалиться на нити и ты голяком пойдёшь через пол лагеря. Три…

— Понял! Иду! — хм. Перспектива сверкать задницей у всех на виду смутила его больше, чем быть одним из многих. Учтём.

— Джи-Хан-ним. Позвольте потереть вам спинку? — подошла к парню Оксана. Девочке было тринадцать, но грудь была полной и крупной, фигурка уже очаровательной, только подростковая костлявость ещё бросалась в глаза.

— Нет-нет, я сам! — дал он петуха. Парень краснел, как маков цвет.

— А. У вас эрекция. Не стоит обращать внимания. Не стесняйтесь. Это нормально. — голос девочки журчал спокойствием и умиротворением.

И вот парень не заметил, как она легко взяла его выше локтя, как провела к дальней стене. Куда-то делись трусы, единственная вещь остававшаяся на нём. Его мягко усадили на стульчик и начали из душа поливать голову, спину, грудь, ещё две руки мылили голову, а Оксана рассказывала, как растут злаки, как красивы поля пшеницы на восходе. Ещё одни руки начали мыть его ноги. Совсем небольшая девчонка лет одиннадцати с не сформировавшейся грудью и щербатой улыбкой. Он её помнил, это Аня. Назойливая и шумная девочка.

Аня поставила его ноги отмокать в таз с водой, а сама быстро и жёстко отдраила ему ноги выше.