— Пусти! Я убью эту падаль!

— В этом случае, — переходя на крик произнес Семен, продолжая удерживать охваченного гневом боевика, — мы никогда не узнаем, где он прячет свой талисман!

Последнее слово было, как ушат холодной воды, вылитой на голову атамана. Он резко остановился, проводя внутри себя нечеловеческую борьбу и, как бы извиняясь перед своим двумя спутниками, в то же мгновение вымолвил:

— При виде крови не могу просто остановиться. Животный инстинкт. Ладно, давайте посадим его назад и спокойно теперь поспрошаем, где он прячет свое сокровище.

Переведя «пациента» в более-менее нормальное положение, оставив его сидеть на довольно удобном стуле, компаньоны обратили внимание, как здорово изменилась его внешность с того момента, как они вошли в его хату. Левый глаз подплыл полностью. Правый сузился настолько, что едва выглядывал из-под припухших над ним налитых «синюшностью» век. Все лицо покрывала характерная после таких энергичных пинков синева, на левой скуле образовалась огромная гематома. При каждом покашливании из носа и рта вырывались окрашенные в бурый цвет крови брызги и пузыри.

— Я вижу ты созрел для нормальной беседы, — ухмыляясь, проговорил бандит и махнул рукой в сторону своих компаньонов, — вот эти люди доведут до тебя смысл наших претензий.

— Да, чихать я хотел на ваши претензии, — сплевывая на пол загустевшую кровь, ответил неустрашимый владелец этого дома, — как и на вас самих. Денег у меня нет, а жизнь моя итак ничего не стоит. Так что днем раньше умирать либо делать это днем позже, мне уже абсолютно без разницы, — и, глядя в глаза своим мучителям, злобно так, с ехидцею, засмеялся, показывая окровавленные полусгнившие зубы.

— Ты, я вижу, не понял, — начиная багроветь от надвигавшегося снова гнева, двинулся на сапожника Батька Юхно, потирая руки в непременном намерении продолжать жестокое избиение, — здесь с тобой никто шутить больше не будет. Станется нужно, забьем тебя до смерти, а властям скажем, что ты шпионишь для «Москалей», а при задержании оказал нам сопротивление.

— Хватит Сидор, — оборвал его полицейский, — давай попробуем просто спросить. Он ведь даже еще не знает о каком пустяке мы собираемся с ним разговаривать, и может быть он согласился бы с нами сотрудничать и без этих ненужных приемов.

— Хорошо, — согласился атаман, понимая, что покончив с Бондарем, они вряд ли достигнут необходимой им цели, — пробуйте, — и тут же, в основном, предназначая свои слова для Данилы, злостно дополнил, — но учтите, если он ничего не заговорит, то его уже ничто не спасет.