«Не нужно, ваша светлость, — просто сказала она. — О таком не говорят даже под куполом, я знаю. И вы, разумеется, вольны мне не поверить — но не в моих правилах полоскать по ветру чужие простыни, платят мне за это или нет. Знание о доме всегда остается в доме. Ваш — не исключение. Что бы ни случилось вчерашней ночью, и что бы оно ни значило, это не мое дело. А раз так, никто и никогда ни слова об этом от меня не услышит».

Герцог молчал. Она тоже умолкла ненадолго и, оглянувшись на закрытую дверь библиотеки, закончила: «В любом случае, хозяин положения вы, ваша светлость, и решать тоже вам. Если таково будет ваше желание — я освобожу занимаемую должность немедленно. Если же вы опасаетесь…» Воспитательница запнулась. Несмотря на всю откровенность разговора, продолжить у нее очевидно не хватило духу. Кендал усмехнулся про себя: какие уж тут «продолжения»! Пауза вышла куда красноречивее слов, одно только любопытно — она действительно допускает возможность, что за отказом последует неминуемая расплата? Чисто теоретически, разумеется, такое смелое предположение вполне оправдано… «Но у каждой семьи свои тайны, — подумал герцог, испытующе глядя на стоящую перед ним женщину, — а вы пока что живы, госпожа Делани. И вашей репутации, судя по отзывам, можно только позавидовать. Что ж, значит, выбора у меня нет».

Его светлость, все для себя решив, выпрямился.

«Я опасаюсь, — сказал он, — тут вы правы. Однако не до такой степени, чтобы по ночам зарывать в саду тела случайных свидетелей. Я благодарен вам за помощь, это правда, и ценю вашу прямоту, хоть и выгляжу в ее свете не лучшим образом. Поэтому тоже буду честен: примете вы наше с бароном предложение или нет, неважно. Этот купол останется с вами навечно. Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду?»

Она и бровью не повела.

«Разумеется, ваша светлость, я понимаю»

«И вас это не беспокоит?»

«Нисколько».

Герцог эль Хаарт расплел пальцы и откинулся затылком на подголовник кресла: «В таком случае, не вижу смысла давать вам расчет. Ни у меня, ни у моей супруги к вашей работе нет никаких нареканий. И если вы сами не желаете покинуть наш дом, то я вас к этому принуждать не стану» Он щелкнул пальцами, снимая защиту с библиотеки. Госпожа Делани, склонив голову, присела в изящном поклоне: «Благодарю, ваша светлость».

И вышла.

Больше они эту тему не поднимали: воспитательница вернулась к своим обязанностям, без единого возражения временно приняв на себя новые, а Кендал, поразмыслив, пришел к выводу, что так оно, пожалуй, и лучше. Друзей держи близко, а врагов — еще ближе. Пусть ему пока нечего предъявить госпоже Делани, и цену ее слова покажет только время, однако здесь она вся будет на виду.