Её окружали люди, но не касались её — несчастье было почти что материальным. И ей, должно быть,

казалось, что они умышленно его избегают. Хорст решительно двинулся сквозь толчею.

— Прошу прощения, мадам.

Он стоял рядом с ней. Она подняла взгляд. Столько ночей без сна. Столько ночей в слезах. Он

посмотрел в сторону входа. Видно было, как приближаются его брат и Кости. У него не оставалось

времени на изысканные манеры и даже на то, чтобы зачаровать её и вывести оттуда.

— У вас несчастный вид. Могу я чем-то помочь?

Она лишь слабо, неуверенно улыбнулась.

— Меня зовут Хорст Кабал. Я один из владельцев. Невыносимо видеть, как кто-то...

Кабал и Костинз были уже почти у входа.

— Слушай, что стряслось? Может, деньгами помочь? У нас денег полно, не знаем, куда девать.

Дам столько, сколько нужно.

Её улыбка поникла, она растерялась. Времени больше нет. Он наклонился и шепнул ей на ухо:

— Делай, что хочешь, только не поддавайся искушению. Обещаешь?!

Он выпрямился, она непонимающе на него смотрела.

— Не поддавайся, — еле слышно повторил он, и пропал.

Кабал осмотрел помещение. Полным-полно женщин, которые то ли и вправду горевали, то ли

следуя моде, делали невыразительное лицо. Если он когда и обладал способностью заметить горе, она

давно уже атрофировалась от нечастого использования.

— Кто? — спросил он Костинза.