На этом месте зал дружно охнул.

"Да, любят здесь архимагистра Аркент’тара…" — подумала она.

— Это он о случае с тобой говорит, — прошептала Лелия.

— Ага, я уже поняла. Жаль, что они раньше эти заклинания не поставили, тогда всего этого бы вообще не произошло, — шепнула Альвинора в ответ.

— Поскольку виновники найдены, они понесут заслуженную кару перед лицом всей академии, чтобы лучше запомнилось, — между тем продолжил оборотень-волк. — Пусть пройдут по сцене "почётный" круг позора.

Аль всё ещё недоумевала, как именно собираются наказать эльфа и его компашку (ну пройдут круг позора, и всё, что ли?), когда на сцену неохотно вышли они сами… одетые в женские платья!

Теперь зал дружно ахнул.

Находился среди виновников и ещё один парень. Его длинные голубые волосы, как и белые волосы эльфа, были перевязаны лентами и немалым количеством бантиков в тон платьям. В памяти Аль всплыли воспоминания о хвостатом любителе плескаться в бассейне. Его, значит, тоже наказали за компанию. К слову, платьями оказались не какие-то там скромные тряпочки и даже не женская ученическая форма, а бальные наряды пятидесятилетней давности с обилием бантов, оборок и рюшечек. В общем, для несчастных парней это действительно позор в чистом виде.

— Охо-хо, — оценила зрелище дриада. — Скорее всего, это иллюзия высшего порядка. Так быстро переодеться ребята бы не успели, но всё равно смотрится… эффектно!

Эффектно?! Да это смотрится кошмарно! Особенно если учесть то "море счастья", которое сейчас излучают лица провинившихся. Казалось бы, Альвиноре нужно радоваться, что её обидчики понесли заслуженную кару, и вместе со всеми наслаждаться унижением парней, но она не была столь наивна и прекрасно понимала: Гвэйн не тот, кого можно остановить наказанием, и месть его будет страшна. Он вёл себя так, будто законы для него вообще не писаны, поэтому с лёгкостью нарушал их, мало заботясь о последствиях или о том, что кто-то может пострадать. Разве что действовал осторожно и старался не попасться, становясь от этого ещё более опасным и непредсказуемым. Вот она — королевская вседозволенность. Или наоборот — вечные запреты его сиятельного семейства, из-за которых он тут, в академии, отрывается по полной, пока родня далеко и не может его прижать.