– Ну уж этому я ни за что не поверю! – не выдержала я. – Это уж точно не про Гейба!

Линда резко отвернулась от окна и вперила в меня прищуренный взгляд.

– Да вы уже переспали! – ахнула она. – И что, ты хочешь сказать, что он сам тебя ласкал?

– Я ничего не хочу сказать! – Мои уши запылали. Как я вообще вляпалась в этот разговор?!

– Черт! Я так и думала! И что, тебе даже не пришлось всё время быть сверху?

– Без комментариев! – взвыла я. Не хватало ещё обсуждать с ней нашу с Гейбом интимную жизнь.

– Да что же в тебе такого?! Тебя же от земли не видно! У тебя и сисек-то нет!

– Есть! – не выдержала я. – У меня всё есть!

Если она не заткнётся, я её ударю!

– Линни, прекрати немедленно! – раздался хлёсткий голос от двери палаты. Оглянувшись, я увидела стоящего в дверях Лайонелла. – Ты снова устраиваешь скандал?

– Но папа! – Линда заметно сникла. – Почему она, а не я? Ну что, что он в ней нашёл, чего нет у меня?

– Возможно, душу, – ответил он ей. – Пойдём, Линни, ты уже достаточно меня опозорила. Извини мою дочь, Рэнди, больше она тебя не побеспокоит.

Он развернулся и направился к выходу, Линда безропотно последовала за ним.

Какое-то время я просто стояла, глядя в стену и пытаясь осмыслить услышанное. У меня не соединялся в голове Гейб, описанный Линдой, и Гейб, которого знала я. Неужели он и правда был таким... букой? Неужели моё появление так его преобразило? Вспомнились слова Вэнди в первый же вечер моего появления в доме Гейба: «Что это с дядей Гейбом? Он вообще не любит «телячьих нежностей», как он это называет». Выходит, это стало заметно с самого начала? Всем окружающим?

– Похоже, тебе подбросили тему для размышления? – в дверях стоял Джеффри, глядя на меня с доброй улыбкой.

– Это правда? Про Гейба.

– Ну, каков он в постели, я не в курсе, – усмехнулся доктор, и я снова покраснела. – А вот насчёт всего остального – правда. Ты словно бы возродила его, Рэнди. Я знаю его уже более двух тысяч лет, но никогда не видел таким, как сейчас – счастливым, жизнерадостным, ласковым, даже игривым. Живым. Вся Долина видит его преображение и радуется. Он слишком долго был... не целым.

– Я тоже, – призналась я. – Была не целой. Только рядом с ним я словно бы проснулась от долгой спячки.

– Я рад за вас, вы заслужили возможность быть счастливыми. Кстати, а что насчёт твоего преображения? Ты обещала подробности.

Я улыбнулась нетерпению доктора. Видимо, для него исследовать что-то новое – любимое занятие, а я могу снабдить его этим.