— Странная женщина, — произнёс Рэн.

— Кто? — спросил сэр Ардий, всматриваясь в просветы между елями.

— Герцогиня. Вышла из замка, когда могла поговорить с нами из надворотной башни. Благородная дама и мать малыша не имеет права рисковать своей жизнью.

— Хитрая. Если бы она кричала из надворотной башни, мы бы выбили ворота. А она вышла и встала крестом. Не оттаскивать же её за волосы.

— Я бы никогда не оставил жену в глухом лесу с дюжиной стражников и пятью слугами.

Ардий скорчил гримасу. С недавних пор мышцы его лица стали подвижными, хотя тёмные пятна на коже — последствия сильного ожога — так и не сошли.

— Мы же не знаем, какие у них отношения. Мне кажется, ей живётся несладко.

Рэн искоса посмотрел на рыцаря:

— Почему вы так решили?

— Личико маленькое как дуля. Нос худой, острый. Глаза ввалились.

— Я не разглядел из-за платка.

— И платок! Герцогиня вышла к королю в платке крестьянки! Шуба висела, как на глисте. Дама сильно похудела, а гардероб не обновила. Заботливый муж не позволил бы супруге ходить в таком виде. Пусть он не любит её. Ладно. Мало кто любит своих жён. Но если ты обзавёлся женой, ты обязан создавать хотя бы видимость заботы.

— Шуба мужская.

Ардий изогнул надбровные дуги. Брови, как и ресницы, только-только начали отрастать и походили на короткие иголки.

— Серьёзно? Не обратил внимания.

— Вы смотрели на дулю, а я на шубу.

— Может, сильно торопилась? Схватила первое, что попалось под руку.

Рэн не сдержал тяжёлый вздох:

— А теперь я смотрю на просеку.

Ардий уставился на дорогу: