Скрючившись на скамье, голая девица бормотала: «Мамочка моя… Мамочка…» Её тело в свете настенных масляных ламп отливало жутким багрянцем.

Рэн развернулся на каблуках, пересёк предбанник и поднялся по лестнице. Одинокие следы от сапог довели его до главного зала.

Выродки и гвардейцы полумесяцем охватывали возвышение. На ступенях сидел человек, прислонясь спиной к трибуне. Глаза закрыты. На коленях длинный двуручный меч. Рука расслабленно лежит на рукояти.

Глядя на него, Рэн понял, почему командир Выродков не сказал сразу, кто убийца. Человека, который искупался в крови, назвать Святейшим отцом не поворачивался язык.

— Господи, боже мой, — запричитал прислужник. — Что же это делается? За что нам такое наказание?

— Уведите его, — велел Рэн и окинул взглядом огромное изваяние ангела-спасителя, раскрывшего крылья за спиной Святейшего отца — теперь уже бывшего. — Вы плохо себя чувствуете?

— Это случилось в Осмаке, — заговорил Святейший, не открывая глаз. — В одной деревне нам подали на ужин жареных гусей. Начался пост, на столе гуси, а накануне крестьянам говорили о воздержании во время праздников. Святой отец, который возглавлял этот поход вместе со мной, спросил меня: «Ваша верность кодексу веры абсолютна?» Я ответил: «Да». «Тогда вы знаете, что делать». Деревня обезлюдела за несколько минут. Мы ходили по избам, добивали раненых и тех, кто успел спрятаться. Я спустился в погреб. Там, среди мешков, сидела девочка лет пяти. Увидела меня, прижала палец к губам. Тише, говорит, я с мамой и папой в прятки играю. Её мать и отец лежат наверху. На моём мече ещё не высохла их кровь… Вокруг леса непроходимые. Дикие звери. И нет ни одной души, кто помог бы ей выжить. И ангела-спасителя рядом с ней нет. Он отсиживался на моих оплечьях.

— Что вы сделали? — спросил Рэн, хотя ответ был очевиден.

— Мы все попали в демоническую воронку. С каждым оборотом ад становился всё ближе. Этот погреб стал моим личным адом. Я хотел из него выбраться, но он меня не отпускает.

— В Дигоре было не так?

Тяжело вздохнув, Святейший открыл глаза и, придерживая меч, принял удобную позу. Взвизгнула сталь клинков, Выродки и гвардейцы встали в стойку, готовые ринуться вперёд.

Святейший усмехнулся. Положил меч рядом с собой и с силой оттолкнул. Клинок проехал по помосту и упёрся остриём в стену.

— В Дигоре всё было иначе. Мы очищали королевство от разбойников и повстанцев. Мы не вырезали крестьян как скот, не топили детей в колодцах, не сжигали деревни, не вытаптывали посевы. Первый Ангельский поход явился актом рыцарского благородства. И я без задней мысли возглавил поход в Осмак. — Святейший раскинул руки. — Ну что же вы медлите? Убейте меня, только не здесь. Во всём мире не найдётся оправдания убийству слуги божьего в его собственном доме. Хотя… какой я слуга? Убейте меня и выдайте мой труп Джалею. Убейте или это сделает он.