Он с напускным хладнокровием вернулся в комнату:

– Ты возвращаешься в замок. Повторить еще раз?

– Вы находитесь в моем доме, – произнесла Малика. – Смею напомнить вам: вы гость, а я не ваша рабыня.

– Ты служишь у маркиза Бархата.

– Кем?

– Кем была при наместниках – секретарем.

– Стоило вам приезжать? Прислали бы за мной Муна.

– Ты решила, что я приехал за тобой? Я приехал посмотреть столицу. Развеяться, как ты говоришь. Собирайся!

Выйдя из гостиницы, Адэр сел в машину; здание, облепленное рабочими, притянуло взор, как магнит.

– Площадь Умельцев, – сказал он шоферу и закрыл глаза.

Поздно вечером автомобиль уже катил по аллее, освещенной фонарями. Адэр тоскливо посмотрел на замок. Никто не приник с интересом к окну. И удручающая тишина… Возле двери рядом с караулом маячила худая фигура Муна.

Адэр вошел в холл. В мраморных плитах отражались люстры. Слышался перезвон хрустальных капель. На приоткрытых окнах легкой волной изгибались ажурные занавеси. Воздух был пропитан ароматами цветов, развесивших головки в высоких напольных вазах. На овальных пушистых коврах стояли низкие столики и мягкие глубокие креслица – уютные уголки, будто специально созданные для теплой беседы. Широкая лестница с отполированными перилами, взбегая на второй этаж и далее на третий, переходила в длинные балконы с замысловатой балюстрадой: каменные балясины были оплетены кованой виноградной лозой.

Почему он не замечал этого раньше?

– Мой господин? – прозвучал голос Муна.

– Свободен, – бросил Адэр.

– Вы не будете ужинать?

Адэр сдержал резкие слова. Стоит ли злиться на Муна за его заботу? Но почему старческие глаза светятся благодарностью? Ах, да! За спиной топчется Малика.

– И ты свободна, – произнес Адэр.

– Малика, я перенес твои вещи в твою спальню, – сказал Мун.

Широко улыбаясь, она взяла старика за руку. Чему радуется, глупая? Ее переселили в хозяйственное крыло, где утром разбудят не птицы, а ворчливые голоса прислуги. И воздух пропитан не ароматами сада, а запахами кухни и подсобных помещений.