Изумительно очерченные губы Иштара слегка дрогнули.

— А я уж тем более не попрошу.

Орэс встряхнул головой, тяжело поднялся:

— Совет принял решение…

— С каких это пор, маркиз Лаел, вы говорите за правителя решающее слово? — произнесла Малика. — Историю пишут те, кто выжил.

— Вы правы, советник Латаль. Историю пишут те, кто выжил, — промолвил Адэр и вернулся к столу. — Оглашаю приговор. Иштар Гарпи! Я признаю тебя виновным. Ты заслуживаешь смерти. Тебя подвесят за ноги посреди пустыни. И мне жаль, что я не смогу увидеть твоих мучений. Но в Грасс-дэ-море смертная казнь отменена, и потому я приговариваю тебя к году заключения в моем замке. А ровно через год я выдам тебя хазиру Ракшады, и он сможет привести в исполнение свой приговор.

Часы пробили двенадцать.

Скрипя зубами и теребя меховую накидку, Иншвид смотрел в окно машины, которая уносила его на побережье.

Окна затянуло серой дождевой кисеей. В камине потрескивал огонь, разгоняя полумрак по углам зала Совета. На каминной полке стояла бутылка и ваза с кроваво-красными яблоками.

Адэр наполнил бокал. Глядя на пламя, сделал несколько глотков:

— Завтра я уезжаю в Лайдару.

Вилар пригубил вино, отставил бокал:

— Все-таки решил не дожидаться весны.

— Займусь подготовкой одного из замков дворцового комплекса к новогоднему ужину.

— Ты не поедешь на праздники в Тезар?

— Праздники в Тезаре для меня закончились.

— Ты пьян.

Адэр допил вино, вновь наполнил бокал:

— Почему молчишь о новостях из Партикурама?

— Сегодня у тебя был тяжелый день. Не хотел добавлять.