Раздался голос — низкий, тягучий. Он звучал со всех сторон. Малика оглянулась, решив, что проповедник стоит где-то сзади. Нет, за спиной стояли одни прихожане. Место для дома молитвы явно выбирал знаток своего дела — здесь была бесподобная акустика. Всё, что говорили внутри, разлеталось в разные стороны, не искажая тембра и громкости голоса.

Праведный Отец произносил вступление к проповеди — приветствовал горожан и гостей города, — а Малика озиралась. Люди стояли как вкопанные. Их взгляды стекленели, лица каменели. Голос проповедника гипнотизировал…

Малика взяла Мебо и Драго за ледяные руки:

— Слушайте, что он говорит, а не как он говорит.

Праведный Отец умолк. Вновь послышалось пение детей: «Король-Бог! Авраас взывает к тебе. Услышь наши молитвы…»

— Довольно лгать! Довольно быть фальшивыми! — выкрикнул проповедник.

Люди от неожиданности подскочили. Завертелись на месте, пытаясь вспомнить, где они находятся и как сюда попали.

Мебо выдохнул:

— Ни черта себе…

— Я чуть в штаны не наложил, — пробормотал Драго.

Малике было не до смеха. Праведный Отец, однозначно, владеет какой-то силой. И если его внешность покоряет так же, как голос, то народ никогда не вырвется из беспрекословного повиновения.

Малика посмотрела по сторонам. Праведных Братьев не было видно, но в глубине души засела уверенность, что они где-то рядом.

— Ваши дети понапрасну тратят свои годы. Пока не начато движение к Богу, их жизнь остаётся ненужной, — зазвучал гипнотизирующий голос. — Встряхните ребёнка, выбейте из него пустые мечтания — об играх и развлечениях, о нарядах и друзьях.

— Опаньки, — прошептал Мебо.

— Выбейте не кулаком, не ремнём, не плёткой, — продолжал вещать проповедник. — Выбейте новой мечтой, которая поглотит другие мечты. Окончательная мечта — стать чистой доской. Когда доска чистая, Бог сможет написать на ней что-то. Когда ваши дети тихи и послушны, Бог сможет говорить с ними. Когда ваши дети абсолютно пусты, Бог сможет нашёптывать им свои тайны. Абсолютная пустота — это чистота.

— Опасное учение, — сказал Драго Малике на ухо.

Она кивнула.

— Если ваш сын или ваша дочь возьмёт в руки книгу, а не саженец, — звучал голос, дурманя рассудок, — вы погрузитесь в темноту, в абсолютную мглу. Вы умрёте от голода в полной нищете. И весь ваш род будет жить в аду. Повинуйтесь мне, и вам никогда не придётся держать в руках отчёт о вскрытии вашего ребёнка.

— А это к чему он сказал? — прошептал Мебо.

Шло время. Праведный Отец говорил и говорил, а Малика думала о мальчиках и девочках, которые поют сутки напролёт в его обители. Вряд ли родители поделятся с ней переживаниями и уж тем более тайнами. Никто не хочет читать отчёты о вскрытии своих детей.