— Вы не возносите одну религию над другой.

— Да, это так. Но почему выбрали именно меня?

— Я надеялся, что у вас хватит ума не уговаривать правителя принять вашу веру.

Джиано задорно рассмеялся.

Адэр передёрнул плечами:

— Ваше веселье не к месту. — Указал на частокол. — Там мой тайный советник. И неизвестно, как с ним обращаются.

— Поверьте, с Маликой хорошо обращаются.

— Так хорошо, что ей пришлось проткнуть ладони?

— Она сама их проткнула.

— Тогда почему её не выпускают?

Джиано помолчал, глядя на обитель:

— Может, потому что она не хочет уходить?

Адэр до боли в пальцах сжал ошейник моранды; в ладони впились рубины. Отец мог её загипнотизировать! Адэр об этом он не подумал! Вспомнилось, как слушая сектанта и рассматривая серебряную ложку в его руке, он чувствовал приятную усталость. И если бы не Парень, уснул бы под шелест берёз прямо за кофейным столиком.

Проводив советника взглядом и убедившись, что он повернул в нужный переулок, Адэр запрокинул голову. Боже! Знаю, мы друг друга не любим, но прошу — сделай так, чтобы сегодня всё закончилось.

Рабочие перестали стучать и теперь выстилали деревянное сооружение и ведущие к нему ступени пурпурным ковровым покрытием. Цвет королей. Перед обителью собирались горожане и паломники, но к Адэру близко не подходили. Через пару часов он стоял на безлюдном островке сбоку от Дороги Покаяния — оставаясь пустой, она тянулась от края площади к пурпурному возвышению и походила на узкую длинную отмель посреди человеческого моря.

Отведя взгляд от караульной вышки, Адэр посмотрел по сторонам. Люди чихали, сморкались, чесались, но всё равно пришли. Никто не связал свою внезапную болезнь с пророчеством «хранителя» об исчезновении Аврааса. Зато Братья выглядели здоровыми. Видимо, ночной ветер, отравленный Мебо, не проник за частокол.

Вдруг Парень вытянулся. Шерсть на холке словно выросла и поднялась высокой волной. «Море» отхлынуло от помоста — вдоль него выстроились Избранные с белыми волками. Натянув цепи, звери заскребли площадь когтями.

Моранда превратился в камень. Адэр похолодел. Между ним и сворой, издающей утробные звуки, не осталось ни одного человека. По спине потекла ледяная струйка пота. Пытаясь успокоиться, Адэр принялся считать хищников — около пятидесяти.

Хозяин гостиницы не говорил, что в День Веры на площадь приводят волков. Их появление ломало все планы. Адэр оглянулся. Люди напуганы. Значит, происходящее стало для них неожиданностью.

По ступеням, расположенным с обратной стороны помоста, взошёл Праведный Отец (певчих с ним не было!); в лучах жаркого солнца его белая одежда казалась лимонной.