Сам князь, гнездившийся в далекой Онадзиро, отныне поймет всю серьезность войны, начавшейся в его землях. Взятие форта будет первым шагом возмездия, пылавшего в сердце железнорукого, заставит карты мятежников смешаться, и главное — протянет шаткие мостики к замыслу, только крепшему в сознании Киоши. К замыслу, которым тот пока не делился даже с Овиллой, ставшей его неотступной тенью…
В следующее мгновение юноша уже ощутил себя на стремительном марше.
Скрип кожаных доспехов, позвякивание стали, шелест Нитей и негромкие окрики офицеров окружали его, буквально мгновение назад стоящего на холме в свите из вожаков Назандара.
Сознание Киоши принялось окрашиваться в красный цвет, а покорные тоэхи, стремительно пробирающиеся через лес, перестали быть демонами из плоти и Нитей. Теперь они превратились в послушные и могучие фигуры, расставляемые по сложной игральной доске рукой в железной перчатке.
Приготовления к штурму оказались молниеносными. Не обладая парком осадной техники, воинам Иронотсу в предстоящей битве приходилось рассчитывать только на две вещи — внезапность и скорость.
Главари разошлись по своим кланам, подробно объясняя бандитам их задачи. Для того, чтобы пресечь ропот, пронесшийся среди противников штурма, Анзурон распустил слух о хранилище драгоценных минералов, размещенном в подвале форта.
С помощью армейских Ткачей были сплетены десятки заклинаний, придающих устойчивость многочисленным лестницам, построенным из прочной, как камень древесины. Колдуны готовили Нити, отбирая наиболее мощные и надежные, прядя и раздавая по отрядам разовые боевые заклинания.
Овилла, мрачная, будто грозовая туча, тем не менее ни на шаг не отходила от Киоши, помогая передавать приказы и активно обсуждая с офицерами предстоящий бой. Юноша пару раз порывался узнать, чем вызвана столь резкая смена ее настроения, но так и не решился. Совесть успокоила его, услужливо предложив мысль, что суккуб недовольна стремительными изменениями, происходящими в душе молодого Мацусиро. Признавая их, он, не кривя душой, пугался и сам…
Как и любой тоэх, вступающий в фазу взросления, он менялся не только морально, но и физически. Грудина его раздалась, мех на плечах и загривке стал темно-серым, почти черным, нижняя челюсть удлинилась, а клыки отросли до кинжальных размеров.
Перчатка, которую вчерашний юнец не снимал уже очень давно, буквально приросла к руке, превратившись в огромный нарост угрожающего вида и придавая всей фигуре Мацусиро массивность и силу.