— Ничего не понимаю. Зачем ей модный чайник? — я обессиленно опустился на стул. Все-таки общение с бытовой техникой — не мой конек.

Кухарка встревоженно посмотрела на меня.

— Вам бы Хрюриного супчика поесть, хозяин. Глаза-то какие желтые.

— Нам чайник надо допросить. Срочно, — пожаловался я. — Но его никто не может разговорить. На Изауру вся надежда.

Я чувствовал, что слабею с каждой минутой, разбираться с капризами кофеварки не было никаких сил. А Стэнниоль где-то ждет — его нельзя заставлять так долго ждать.

«Менузея, корми его срочно. Я пока сам начну», — вмешался Такс.

Женщина согласно кивнула головой и начала поспешно собирать на стол. Первым делом вручила мне бутерброд из горизонтальной половины большой булки и нарезанной вдоль палки колбасы. Пока я примерялся, с какой стороны куснуть (у меня рот так широко не открывается), передо мной возникла дымящаяся тарелка с супом.

«Изаура, ты, наверное, в чайниках хорошо разбираешься, если про спираль догадалась?» — обратился мой пес к кофеварке.

— Да не разбирается она, — возмутилась Менузея, — Картинку в книжке видела и узнала.

На стол приземлился толстый иномирянский журнал «Бытовая техника «Спектр»: полвека на рынке».

«А что — нельзя?! — послышался возмущенный вопль. — Своих родственников надо знать в лицо!»

— Какие родственники? На фотографии кавалеров любуется, вот и зачитала до дыр, — поддала жару кухарка.

«Ну и что? Какая кому разница, что я читаю в свободное от работы время?!»

«Никакой, — послышался спокойный голос Такса. — Ты молодец, что книжками интересуешься».

Кофеварка ничего не ответила, лишь золотистый корпус немного порозовел.

«И то, что ты так много о чайниках знаешь, тоже очень здорово. Хозяину помощь твоя нужна, без тебя никак не справимся».

Изаура молчала, лишь ее сопение становилось все громче и все довольнее.

«Ты бы новенького так не обижала. Он прибор интересный, но, как видишь, молчаливый. А у хозяина к нему вопросы есть, некогда ждать».

Неопределенно взмахнув шнуром, Изаура немного развернулась, изучая гостя. Стрелка манометра напряженно дрожала, рычаг подрагивал. Наверное, мне показалось, но я уверен, что в те мгновения слышал какой-то скрип в эфире.

«Господин хороший, вы мне платочек не подадите? Вы на него случайно наступили», — вдруг услышал я тихий, будто звучащий издалека, голос. Он звенел негромким колокольчиком, нежно переливаясь хрустальными полутонами. Волна была другая, голос доносился, как из колодца, но слышали его все — даже Менузея настороженно прислушивалась.