М-да… Или, как говорится, упс… Я совсем упустил из виду, что в боевой форме моя слюна становится… ну, не совсем ядовитой, но парализующей. Кроме того, она приобретает свойства растворителя… слабоватого, конечно, но для газетной бумаги хватило.

Так что теперь вместо газеты рядом со мной валялся на снегу ее огрызок, лишившийся примерно трети полезной информации. От рваного края с четкими следами моих зубов все еще шел легкий вонюченький парок, но бумага уже, вроде бы, перестала распадаться.

Я мужественно преодолел малодушное желание прикопать то, что осталось от газеты, под забором. Традиции нарушать нельзя!

Недовольно щелкнув зубами, я вернулся из боевой формы в свое обычное состояние. Кажется, прогулка не задалась. Обычно, оставив добытую газету на крыльце, я с упоением носился по двору и саду, купаясь в мокрой после дождя траве. Но теперь мне как-то расхотелось принимать водные процедуры.

Домой, скорее домой! Туда, где Менузея, теплая кухня и моя личная плошечка с чем-то вкусным! Но… туда еще надо как-то добраться. Причем путь обратно по собственным следам приведет меня лишь в снежную яму под террасой…

А что, если так?! Подхватив огрызок газеты, я подскочил вверх и быстро-быстро заработал лапами. Мой расчет оправдался. Я несся так стремительно, что наст не успевал проваливаться подо мной. Ура, получилось!

И снова я не учел одной вещи! Дистанция оказалась слишком короткой, а скорость была набрана приличная. Пришлось гасить инерцию о входную дверь с прыжком через голову назад. Державшийся только на честном слове снежный козырек над крыльцом от этого сотрясения мягко и коварно обрушился… прямо на меня!

Я вновь оказался внутри сугроба. Ну и что, что маленького! Шерсть и так уже была насквозь мокрой и ни от чего не защищала. Поэтому свеженькая порция снега мгновенно добралась до тела, растаяла и побежала радостными ручейками по голове, по холке, вдоль спины, добралась до основания хвоста…

Гр-р-р! Не люблю зиму!

Одним словом, в кухню я зашел, оставляя за собой целые лужицы.

— Ап-чхи! — мощно выдал вместо «доброго утра».

— Ой! — взвизгнула вслух кофеварка.

— Брямц!!! — неожиданно громко звякнула крышечка чайника.

— Бдзынь! — от испуга Менузя уронила половник.

Встретившись с кастрюлей, металлический проныра беспомощно кувыркнулся и быстренько сполз по стенке в уютное побулькивающее нутро.

— …! — прокомментировала кухарка его поведение после того, как стерла с себя брызги каши. — И как тебя теперь вытаскивать?! Это же надо уметь — ручкой вниз утонуть.

— Ап-чхи! Ап-чхи! — в этот раз я старался не сильно шуметь. Получалось плохо.