— Я хочу взять половину наказания капрала, — сказал он.

Брови капитана удивлённо поползли вверх.

— Тебе это зачем?

— Пятьдесят плетей — слишком много для человека его возраста.

— Не считаешь ли ты меня стариком? — буркнул Ремм.

— Нет… Поэтому и беру только половину, — усмехнулся Лью.

— Кто ещё хочет разделить наказание этого драчуна? — вопросил капитан.

Но желающих больше не нашлось, и Ремм с Лью получили свои двадцать пять плетей каждый. Друзья отвели их к санитарному фургону, где Элизия — пышнотелая и полногрудая красотка, помощница походного лекаря, смазала их спины целебной мазью. Когда они вернулись к костру, Алоис сказал:

— Я понимаю, почему дядя Ремм заступился за меня, но какого нечистого ты влез в это дело, Лью?

— Ты неблагодарный маленький поросёнок, Алоис, — морщась, ответил мужчина, натягивая рубашку. — Вместо того, чтобы пожалеть меня и сказать «спасибо», ты высказываешь недовольство.

— Я благодарен тебе за то, что ты пожалел спину моего дяди, но не понимаю, почему ты это сделал.

— Потому, что у меня доброе сердце… Я уважаю твоего дядю и считаю, что он уже не в том возрасте, чтобы с лёгкостью вынести пятьдесят ударов плетью.

— Может, хоть теперь расскажешь, как вы сцепились с Эско? — подал голос молчаливый Томис.

— Как только мы отошли от костра, Вил схватил меня за плечи и толкнул в пустую палатку. И сразу полез мне в штаны… Ну, я сломал ему руку и надавал тумаков. И сказал, что если он ещё раз проделает нечто подобное, то отрежу ему голову… Затем мы разошлись. Я думал, нас никто не видел.

— Хм… — почесал затылок Лью. — И я думаю, кто настучал капитану? Эско мог бы просто сказать, что упал и сломал руку… Эй, Айвен, а ну, пройдись по лагерю и разнюхай, кто у нас пристроился стукачом…

Айвен с готовность вскочил и отправился к другим кострам, за которыми завтракали охранники и возницы.

— Этот Эско давно нарывался… — вновь подал голом Томис. — Если бы он проделал то же со мной, я просто перерезал бы ему глотку…

Алоис взглянул на товарища и опустил глаза. Но Ремм заметил выражение, промелькнувшее на его лице.

— Ал, не глупи… — тихо произнёс.

— О чём ты? — Алоис поднял на «дядю» невинный взгляд чистых синих глаз.