— Аха-ха-ха-ха-ха, император неприлично заржал, сами, со всеми денежками и имуществом и красивыми дочками, ха-ха-ха-ха, сами, ха-ха-ха, к "Пирату"!

Император вытер слезы, и молча стукнул своим кулаком по выставленному кулаку главы своей тайной службы.

— Порадовал ты меня, давно я так не веселился! А сам "Пират" куда, кстати, делся? Что-то давно про него ничего не слышно.

— Да нам он собственно ни к чему, заводы работают, "изделия" поступают, перебоев нет. А "Пират", он стрижет… гхм… "Овец", и дела свои в Маниле решает.

— Ладно, пускай решает, сигары прислал просто восхитительные. Впервые вижу, чтобы курение табака приносило пользу. В них столько Магии Жизни залито, что причинить вред они просто не успевают. Не трогайте его, и помогайте всячески. Он нам пока нужен. К сожалению больше, чем мы ему.

— Хорошо, Карл, сделаем в лучшем виде! Можешь не волноваться. Да, кстати, нам с тех "овец" причитается 20 процентов. Все же мы их ему поставляем, и деньги идут не в казну страны в твою личную, причем неподотчетно… ну и мне для СИБ перепадает чуток.

— Ну ты и жук, воскликнул император в восхищении! А потом не выдержал и опять дико заржал…

* * *

Ватикан. Зал аудиенций.

Зал был по-настоящему роскошен. Огромное пространство оттенялось узорчатыми мраморным пятнадцатиметровыми колоннами. Старинные фрески во весь потолок и на стенах были тделаны сусальным золотом. Множество позолоченных статуэток и элементов декора отчего-то не вызывали ощущения перебора, наоборот, все это отлично вписалось в концепцию подавляющей и одновременно вдохновляющей роскоши. В самом центре этого зала был довольно высокий мраморный пьедестал. И на этом пьедестале было высокое резное кресло из светлого дуба с искусно сделанной позолотой. Из-за этого кресло, сиденье которого было обито светлой парчой, создавало ощущение чего-то невесомого, светлого и искрящегося. И вот на этом кресле сидел, слегка откинувшись в расслабленной позе, довольно хорошо сложенный человек средних лет в золотой тиаре и белоснежно тоге, отороченной золотой же вышивкой. Хотя лицо у этого человека было нихрена не расслабленным, наоборот оно было пунцовым от едва сдерживаемого гнева. Перед разгневанным кардиналом, да-да именно кардиналом, у папы внешний вид и приемная была еще роскошнее, стояли на коленях несколько человек. Один был, уже хорошо нам знакомый Ганс, с его внешностью скандинавского морского разбойника, остальные были не так заметны, хотя и выделялись своим богатым платьем и драгоценностями, на стоимость которых можно было купить небольшую страну в той же Европе. И если присмотреться, это и были короли всех стран Европейского союза. Помимо этих мужчин особенно выделялась средних лет женщина, в длинном кроваво красном платье с глубоким декольте и сильно открытыми плечами. С ее волосами цвета воронова крыла, уложенным в сложную и элегантную прическу, она казалась воплощением роковой красотки.