— Ваша милость, благодарю! Вы… век проживу — не забуду и добром отплачу! И детям-внукам накажу помнить!

Баронесса посмотрела испытующе, поняла, что я не лгу, и милостиво наклонила голову.

— Я вам верю, Мария. Вы производите впечатление достойной молодой дамы.

Вторая бумажка — приглашение. Обычный лист белого плотного картона, только вот аристократизма в нем больше, чем в сорока раззолоченных визитках нуворишей. Очень дорогой картон, шелковистый на ощупь, с маленькой тисненой монограммой…

— Ваша милость, я недостойна!

— Это мне решать, — баронесса смотрела строго.

Благотворительный бал.

Ёжь твою рожь! Ну какой мне бал! Я и на первом-то балу чувствовала себя, как Золушка. Не в том смысле, что принца ловила, а в том, что от печки и помойки — во дворец.

Дура дурой.

И что остается сказать?

— Ваша милость, я весьма польщена, но ребенок… я не смогу его оставить.

Баронесса продемонстрировала недоверие.

Я попробовала отдать Нила Арине. Потом баронессе. Потом специально вызванной служанке…. Баронесса поняла, что я не вру, и ненадолго задумалась.

— Берите с собой ребенка. Я понимаю, вам будет сложно, но возьмите с собой еще и эту девочку, — кивок в сторону Арины. — Полагаю, она вас не опозорит.

— Ваша милость, я могу лишь смиренно благодарить вас.

Я поднялась и поклонилась, словно при дворе. Баронесса заслужила. С меня причитается, однозначно.

Ответом мне была одобрительная улыбка.

— Я верю, Мария, вы девушка умная и понятливая.

Ответом послужил второй реверанс.

Не знаю, что раскопала баронесса. Не знаю.