Я отлично знала, что Нита ребенка не крестила. Но можно ли его вообще крестить?

И не даст ли малыш какие-то нетипичные реакции? А то уже два раза… если третий раз он испугается, зашипит на священника, а тот и померши… или того интереснее, глазки покажет, зубки, коготки — нас ведь из храма и не выпустят.

Лучше — не рисковать.

Пришлось сказать, что крестик на малыше был, дешевенький, деревянный и пообещать предъявить. А носить…

Как только ребенок соображать будет, так сразу. Вообще не понимаю людей, которые на таких маялвок кресты цепляют. Ладно еще куда подсунуть, чтобы и рядом был и мелкий не добрался. Но ведь веревочка и перекрутиться может, и шею натереть, и зацепиться за что-то…

Да много чего может быть.

Этого не может быть, потому что это — Крест?

Не аргумент. Лично для меня вот ни разу.

А крестик пришлось вырезать самой, скрипя зубами и ругаясь. Со священниками вопрос решили так. Если крестик был, стало быть, ребенка крестили. Где, когда… вопрос времени. Узнаем.

Я только рукой махнула, пусть узнают. А мне не до того, это факт.

* * *

Я продолжала работать с семенами.

Мужики продолжали копать и сеять. Уже обработанное, понятно.

Попы искали.

Семья…

Там вроде как все было тихо, но недолго. Аккурат до того момента, как мамаша вечером снова встретила нас накрытым столом. Ненадолго ж ей рукавичек хватило, на какие-то дней десять — двенадцать, точнее не засекала.

— Машенька! Радость-то у нас какая!

— Какая у вас радость? — подозрительно прищурилась я.

— Аришку сватают!

Меня хватило только на набор гласных. Чтобы не выдать весь набор нецензурных. Но кое-как собралась.