– …а с Благовещенским у вас что-нибудь было?

В реальность я вынырнула как раз вовремя, чтобы услышать последний мамашин вопрос. И – разозлилась.

Это уже такие слухи ходят?!

А Андрей?

Он ведь становится похож на отца, пока никто не видит, но я-то подмечаю в нем черты Храмовых… и Благовещенского тоже!

Одно подозрение…

Ну все!

Мое терпение лопнуло со звоном и грохотом рухнувшего буфета с посудой. Маша там, не Маша… сейчас мне уже было на все плевать.

Я зашипела так, что составила бы неплохую конкуренцию анаконде. Маман дернулась и оборвалась на полуслове.

– Значит так, – шипение рвалось с моих губ, но слова получались вполне внятными. – Ссссейчассссс ты пойдешшшшь домой. И ссссидеть будешшшшшь тихо. Не то…

Получилось выразительно.

Маман побледнела, а запах, исходящий от нее, обогатился новыми нотами. Кресло менять придется… сволочь такая! И тут подгадила!

– Ессссли я хоть сссслово уссслышшшшу! Ессссли ты откроешшшшшь ссссвой поганый рот… Я тебя не проссссто из города выживу! Я сссссделаю так, что ты сссссмерти иссскать будешшшшь!

Маман пискнула и потекла из кресла на пол.

– Вон отсссюда! И чтобы я тебя большшшше не видела!

Толстуха поползла из комнаты на четвереньках, извиваясь так противно, что мне захотелось пнуть ее в зад. Сдержалась – кресла уже достаточно, ни к чему еще и туфли портить. И вылетела через другую дверь.

В сад!

Дышать воздухом!

Ёжь твою рожь!!!

* * *