Когда шесть лет назад спала блокировка с ее врожденного дара, Лиз собиралась окончательно и бесповоротно перекрыть все интуитивные каналы. Она никогда не хотела быть интуитом, как ее мама. Не видела себя в этом и не думала серьезно развиваться в этом направлении. Она училась на энергета и пусть не особо блистала на этом поприще, ее все устраивало. А потом…

Лиз поморщилась, вспоминая, как пыталась научиться контролировать свой дар. Она провела целый год почти в полной изоляции, пока ее одаренность не покорилась ей. Затем был университет, спецкурсы и мастер-классы, утомительная практика, после которой единственным желанием было закрыться на все замки и больше никогда не ощущать чужие эмоции.

Тяжело вздохнув, Лиз машинально подняла руку и прикоснулась кончиками пальцев к золотому значку на лацкане пиджака. Тонкий круг, со вписанным в него распахнутым глазом, в центре которого, был вделан крупный изумруд. Такие значки были обязаны носить все интуиты, с силой дара выше второго уровня. У Лиз был восьмой — самый высший. Во всем мире было лишь трое интуитов, способных сравниться с ней по силе дара и все они были уже глубокими стариками.

Эти значки служили для того, чтобы информировать окружающих, что рядом с ними тот, кто легко может считать все эмоции и чувства, а также воздействовать на эмоциональный фон. Ну и, конечно же, они являлись амулетами и защитой для самих интуитов. Лиз поморщилась, вспоминая как сложно ей было на первых порах. Как часто она терялась в вихре чужих чувств и эмоций, как сильно болела голова… Не те ощущения, которые хочешь испытывать каждое мгновение своей жизни. Да и окружающие становились совершенно беззащитны перед ней, а это уже вмешательство в личную жизнь и нарушение всех мыслимых и немыслимых личных границ. Так что теперь она снимала амулет только тогда, когда по долгу службы ей надо было «прочитать» кого-нибудь, чаще всего это были преступники или душевнобольные, разум которых мог хранить важную для общества и государства информацию. Во всех остальных случаях воздействие на разум, эмоциональный фон и сознание другого человека было строжайше запрещено законом.

Двери лифта с тихим шорохом разъехались в стороны, выпуская Лиз на восьмом этаже. Здесь тоже было тихо, приглушенный свет едва разгонял мрак по углам. Цокот каблуков угрожающе разносился по всему этажу.

Лиз вошла в выделенный ей кабинет, включила свет, и стоило только энергетической лампочке ярко вспыхнуть, как она пошатнулась от нахлынувшего на нее ощущения тревоги.

Прикрыв дверь, Лиз прислонилась к ней спиной и огляделась. Небольшое помещение выглядело точно так же, как она его оставила несколько часов назад, собираясь на лекцию. На первый взгляд здесь совершенно ничего не изменилось, разве что только общая атмосфера стала… угрожающей?