Глубоко вздохнув, Лиз машинально сжала пальцами амулет, стала дышать медленно и размеренно. И снова огляделась.

Книжные шкафы, тянущиеся вдоль стен, были закрыты, некоторые из них даже заперты, единственное кресло для посетителей почти вплотную было придвинуто к письменному столу, на котором царил идеальный порядок. Кроме компьютера и подставки для канцелярских принадлежностей, телефона и копировального аппарата там ничего не было. Лиз только вчера приехала в Гардинеру и в этом кабинете провела от силы несколько часов. Никаких личных вещей, ничего, что могло бы иметь сильную энергетику, она сюда не приносила.

Перехватив папки с бумагами одной рукой, Лиз очень осторожно сделала шаг вперед и в тот же миг согнулась от нахлынувших на нее чужих эмоций.

Страх. Боль. Отчаяние и безнадежность.

Они кружили вокруг нее, делая воздух густым, словно кисель. Заставляя задыхаться…

Перед глазами все поплыло. Лиз пошатнулась и выронила папку. Бумаги веером разлетелись по кабинету.

Не удержавшись на ногах, Лиз рухнула на колени. Она с такой силой сжимала амулет, что пальцы свело судорогой, но это не помогало. Защита не справлялась и ее интуитивные каналы улавливали чьи-то эмоции…

От чужой боли потемнело в глазах. Лиз так сильно прикусила нижнюю губу, что почувствовала во рту привкус крови. И это ее отрезвило. Резко вдохнув, а затем, медленно выдавив воздух через сжатые зубы, она тряхнула головой, не задумываясь о макияже, потерла лицо руками, отгоняя прочь наваждение.

Стало легче. Немного. Чужой страх и боль отступили. Лиз почти перехватила контроль над даром.

А потом… сокрушительная волна буквально сбила ее с ног.

Смерть. Совсем рядом с ней кто-то умирал в этот самый момент.

Все закончилось так же внезапно, как и началось. Секунду назад у Лиз перехватывало дыхание от чужой боли и страха, а потом все прошло, и единственным напоминанием о произошедшем, остались испарина на лбу и поцарапанная о ковер ладонь.

Лиз прикрыла глаза, несколько раз глубоко вдохнула, резко выдыхая через сжатые зубы. Сердце колотилось как сумасшедшее, во рту чувствовался привкус крови, давненько уже Лиз не испытывала чего-то подобного, с тех самых пор, как научилась контролировать свои способности. И, честно признаться, ей не понравилось. Совсем.

Когда дыхание более-менее восстановилось, Лиз неуклюже поднялась на ноги. Ее ощутимо шатало, голова кружилась. Но чужие эмоции схлынули. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Мертвые не могут чувствовать. Они не переживают, не боятся, не испытывают никаких эмоций.