Лиз только фыркнула в ответ.

— Это правда, Лиз, — Маргарита тихонько рассмеялась. — Знаешь, в первый раз я рано вышла замуж. Почти сразу забеременела. Мой муж… он был замечательным человеком, добрым, внимательным, любил меня, но… он совсем не трудился за мной ухаживать. Зачем, ведь я и так была его женой и, в принципе, никуда уже не могла от него деться. А Роан… он ведет себя совсем иначе и, знаешь… это подкупает.

— То есть, сейчас ты пытаешься мне намекнуть, что мой отец романтик?

— Нуу… это вообще-то конфиденциальная информация, — рассмеялась Маргарита и Лиз тоже не выдержала, прыснула в ответ. Представила вдруг себе, как ее отец, тот самый, ужасно важный полковник, которого боялись и уважали все без исключения подчиненные с розой в зубах взбирается по плющу на балкон в спальне своей возлюбленной или поет под ее окном серенады и не смогла удержаться от хохота. Да, картинка была так себе, но настроение резко поднялось.

— Вот-вот, — многозначительно покивала Маргарита, словно бы сумела каким-то образом подсмотреть мысли Лиз. — А еще дети. Только после рождения близнецов, я поняла, чего мне не хватало в жизни.

— Детей? — Лиз удивленно приподняла брови. — А Егор?

— Мне было мало одного ребенка. Я всегда хотела большую семью, мечтала о том, как вокруг меня будет много детей, но… не сложилось, и я душила своей любовью и заботой единственного сына.

— Как-то не похож Гардов на придушенного, — буркнула Лиз.

Теперь пришла очередь Маргариты смеяться до слез.

— Я старалась не особо зверствовать и это сказывалось на мне. А теперь… у меня есть все, о чем я мечтала. Так что да, Лиз, я счастлива. И если моему мужу для счастья надо поставить вокруг меня с дюжину охранников или навешать маячков — пусть.

Лиз хотела возразить, что охрана-охраной, но перебарщивать все же не стоит, но не успела — зазвонил телефон. Извинившись перед Маргаритой, она поднялась и отошла на пару шагов, ответила на звонок:

— Здравствуй, Виктор.

— Лиз! Как же я рад тебя слышать!

— Я тоже очень рада, — Лиз не могла не улыбнуться, услышав голос старого доброго друга.

— Я только сегодня узнал!! Лисенок, это же кошмар!!! Ужас просто!! Университет гудит, точно растревоженный улей. Такая жуть! Ты очень испугалась?

— Все уже нормально, — улыбка Лиз стала грустной. Она прислонилась плечом к дверному косяку и, прижав телефон плечом, стала бездумно вырисовывать замысловатые узоры на обоях. Она всегда так делала и никак не могла избавиться от этой старой привычки — что-то чертить, рисовать, просто черкать на бумаге или, вот как сейчас, повторять пальцем узор на стене.