— Пока мы не знаем, пусть все остается как есть. Девушка все еще жива, но наши неоправданные действия могут причинить ей непоправимый вред. Хорошо бы понять, как это работает, — сказал тогда руководитель экспертного отдела. — Жаль, что он уже никогда не расскажет нам о своем изобретении.

Они оба покосились на тело мертвого Мориса.

Егору не было жаль профессора. Он надеялся, что Ирэн сможет хоть что-то прояснить, показать, как снять Фэй с этих аппаратов, как сделать так, чтобы она перестала страдать. А ее страдания они все ощущали… даже менталы, которые в принципе не имели склонности к эмпатии или импатии. Но они чувствовали и от этих ощущений становилось не по себе. пришлось изолировать помещение, чтобы не спугнуть Сальву раньше времени. А теперь вот Ирэн валяется на полу безвольной куклой, а Фэй… у Фэй началась агония.

Лиз, конечно же, не стала слушать приказов. Стоило только Гардову скрыться за вожделенной дверью, как она выпуталась из рук медиков и рванула следом. Влетела в огромное полуподвальное помещение и замерла на пороге, с широко распахнутыми глазами.

Это походило на кадр из фильма ужасов. Из очень плохого фильма ужасов. Низкий потолок, но очень много света. Белые стены, белый пол, белые светильники, исторгающие белый свет. Металлические поверхности шкафов и столов, стеллажи с непонятными приборами. И нечто, напоминающее алтарь в самом центре.

А на этом импровизированном алтаре хрупкое тело девушки. Еще живой девушки, опутанное проводами… И эта девушка билась в агонии… она умирала и транслировала свои эмоции… буквально сбивала ими с ног окружающих.

— Отойдите!! — закричала Лиз, сама удивившись тому, что у нее получилось так громко. Чужая боль сбивала с ног, причиняла физические страдания. — Отойдите…

На подгибающихся ногах, Лиз приблизилась к столу, на котором лежала бледная до синевы, хрупкая фигурка.

— Выйдите все!

— Лиз, — Гардов… ну конечно, кто же еще…

— Гардов… очень тебя прошу, — говорить было сложно, каждую минуту хотелось сорваться на крик. Или просто завыть от боли, свернувшись калачиком, хоть бы и на этом вот белом… с кровавыми разводами полу. — Убери всех… отсюда… просто… убери всех отсюда… особенно… особенно интуитов. Они… не выдержат… Гардов!

Егор не стал спорить. Ему хватило мгновения, чтобы заглянуть в бездонные, подернутые сумасшествием, глаза Лиз, и он тут же скомандовал очистить помещение. Спорить не стал никто. Всем было… плохо, физически невыносимо находиться здесь.

— Что ты будешь делать, — сам он и не подумал уйти. И это разозлило Лиз.