В то лето заболела Диан, наша младшая дочь. Лихорадка не проходила, вернее, проходила и возвращалась снова, да так, что трижды нам казалось, будто Диан умерла. Все три раза Мерлиновы снадобья возвращали ее к жизни, тем не менее старику никак не удавалось окончательно прогнать хворь. Диан была самой бойкой из наших девочек. Морвенна, старшая, росла серьезной и рассудительной. Она любила нянчиться с младшими сестренками и чуть ли не с рождения интересовалась хозяйством: кухней, дубильными ямами, белением холстов. Серена, звезда, была нашей красавицей – она унаследовала материнские черты и прибавила к ним задумчивый, мечтательный нрав. Она часами слушала бардов, запоминала их песни, училась играть на арфе. А вот Диан, как всегда говорила Кайнвин, была отцовская дочка. Диан не ведала страха. Она стреляла из лука, ездила на лошади и уже в шесть лет управлялась с челном не хуже живущих на озере рыбаков. Заболела она на седьмом году, и, наверное, если бы не ее лихорадка, мы бы всей семьей отправились в Повис. Это было за месяц до первой годовщины Мордредова правления, когда король внезапно потребовал, чтобы мы с Артуром ехали в королевство Кунегласа.

Мордред в кои-то веки решил посетить совет, и неожиданность его требования нас удивила, как и самая цель поездки, однако молодой король был непреклонен. Разумеется, существовал и тайный мотив, но мы с Артуром его не знали, как не знал и никто в совете, кроме Сэнсама, который все и затеял. Очень не скоро выяснилось, что подвигло мышиного короля завести этот разговор. Тогда мы ничего не заподозрили, ибо предлог был вполне правдоподобный, и мы с Артуром не понимали одного: зачем отправлять в Повис нас обоих.

Предысторией были давние, давние события. Норвенну, мать Мордреда, убил Гундлеус, король Силурии, и хотя сам убийца понес кару, предавший Норвенну сумел избежать смерти. Звали его Лигессак, и он возглавлял охрану Мордреда, когда тот был еще младенцем. Подкупленный Гундлеусом Лигессак отворил ворота Мерлинова Тора силурийскому королю. Мордреда спасли и переправили к Моргане, но мать его погибла. Лигессак, ставший причиной ее смерти, пережил и последовавшую за убийством войну, и битву при Лугг-Вейле.

Мордред, разумеется, знал, как погибла Норвенна, посему неудивительно, что судьба Лигессака его занимала, но именно Сэнсам раздул этот интерес в одержимость. Епископ каким-то образом выяснил, что Лигессак скрывается у христианских отшельников в горной части северной Силурии, которая теперь находилась под властью Кунегласа.

– Мне больно выдавать единоверца, – лицемерно объявил мышиный король на совете, – но еще больнее, что христианин совершил столь гнусное предательство. Лигессак по-прежнему жив, – продолжал он, обращаясь к Мордреду, – и его следует доставить на твой суд.