— В моем мире меня тоже учили только брать и думать о собственном благе.

Сендельмен, поколебавшись, все же подошел к пожирательнице, ведь пока она смотрела на мир за окном, он считывал ее эмоции. И к собственному удивлению он вдруг осознал, что они ему знакомы. Когда-то и он смотрел на Сердели таким же взглядом, будто не верил, что жизнь бывает такой.

— Твой мир? — эхом спросила пожирательница, не предпринимая попытки напасть.

— Магестерия.

— А сейчас? Почему ты здесь?

Колдун медленно стал убирать свечи и осколки разбитого зеркала.

— Сейчас не имеет значения, почему я здесь. Важнее, что вы можете предложить нам.

Джона настороженно смотрела по сторонам. Она чувствовала силу колдуна. И ей хотелось не только выйти на улицу и прикоснуться к той жизни, которая там проходила, ей было интересно изучить и кабинет мага. Но сейчас и впрямь не было времени. К тому же девушка ощущала жгучую ненависть. Принц Сердели и не пытался скрыть своего отношения.

— Почему вы хотите помочь нам. Разве пожиратели знают что-то о милосердии?

— Мельхеры, — поправила Джона. — Не пожиратели и не мажады.

— Сути это не меняет.

— Для тебя, но не для меня.

— Некогда мельхеры были созидателями, — вмешался в разговор дракон. — Они создавали, а не разрушали миры. Но они были прокляты и превратились в чуд… — Бер'тис осекся, не желая вызвать гнева Джоны, — разрушителей. Но все можно изменить. Снять проклятие и вернуть мельхеров в их собственный мир, из которого они были некогда изгнаны.

— Это возможно? — с недоверием спросил Сендельмен.

— Мы надеемся, что возможно, — осторожно ответил Бер'тис.

— Но вы не знаете.

— Нет, не знаем. Я не буду лгать. Это один шанс из миллиона. Но ради спасения Изолеры, мы все должны попытаться.

Сендельмен и Зекар переглянулись. Древние пергаменты и письмена хранили прошлое людей, магов и других рас, населяющих Изолеру. Но в них едва упоминалось о пожирателях.

— В Изолере вы не найдете информацию о своей расе, — заметил Сендельмен.

— Я собираюсь призвать древнего демона, возможно, он согласится помочь нам.