— Брок, она ж в штанах, — пропыхтел Грызь, изо всех сил скручивая и придавливая кого-то коленом. Свалявшиеся соломенные волосы прилипли к мокрому лбу мужика. Под носом тряслась мутная капля.

— Стягивай, чего ждешь, собачья твоя душа, — тощий тип перехватил ногу повыше, усаживаясь на колено. Руки зашарили по поясу, возясь с ремнем. Два других подельника ругались, удерживая отчаянно бьющееся тело. — Ерзает, мразь смердячая. Гляди, как бы не упустить…

— Давай, робяты, — чернобородый харкнул, сплевывая в сторону. — Чуешь, ну? Чуешь, змеюка, чем пахнет?!

Жеребец коротко гигикнул, перебирая ногами. Куча замерла. «Робяты» коренастого подняли головы, меряя сидящего на коне странника настороженными, недобрыми взглядами.

Тот в свою очередь пока еще без слов разглядывал троицу. Теперь, когда копошение Прижатая к земле, с втиснутым меж челюстей кнутовищем, в распахнутой курточке из оленьей кожи, на него смотрела девушка. Рука Грызя сжимала ей горло.

— Что тут у вас?

Толстяк, названный Броком, осклабился. Шатаясь по городам, чернобородый перевидал предостаточно благородных господ и прочего люда, чтобы с ходу составить представление о сидящем на горячем жеребце невольном свидетеле потасовки. Величавая осанка, надменный взгляд, нагрудник с неброской чеканной вязью, черненная кольчужная рубаха, мечи, плащ. Вне всяких сомнений, всадник принадлежал к благородным. Однако поблекшая ткань плаща, насечки и вмятины на нагруднике, а так же дыры на узде и по краям седла, там, где прежде были золотые украшения, еще нагляднее указывали на то, что явившийся конник был родовит, но не богат.

— Разбойницу поймали, милсдарь рыцарь, — заискивающим тоном проговорил Брок, подымаясь с колен и отвешивая поклон. Подельники навалились на предмет разговора всем весом, не давая пошевелиться. — Сколопендра, сучье семя. Уж такая паскудница! Надыть солтыс приказал доставить живой али мертвой. Стал быть, доставим, токмо грех паскуде ентой сперва не показать, кто в краю хозяин. Урок преподать. Ей-та все одно на шибенице с ветром плясать, а робятам хоть удовольствие будет.

Улыбка коренастого стала еще шире. Подмигнув рыцарю, Брок бочком придвинулся к оскалившему зубы жеребцу.

— Господин рыцарь, — маленькие поросячьи глазки толстяка масляно заблестели, — ежели вашей милости охота, то мы могем и того… Девка справная… Все выдержит… А коли нет…Солтыс и за мертвую наградит. Шибко у него зуб большой на енту мерзоту. А нам, опять же… немного надо… Оходить раза по два… Ну три — самое большее. Робяты подержут, а то и зубы можна ей выбить, если вы охотник до таких удовольствий, иначе кусается, зараза. Только… Ежели вы того… ну, первым хотите быть… Стал быть, вознаградить бы… Немного, сойдет и одна серебряная крона… а то ждите очереди. После меня будете, ежели не особо брезгуете. Мне-то все одно енту падаль когда как охаживать, только бы почуяла. А вы поглядите, какова девка… загляденье!