Для укомплектования барок семья Купца отправила на выносные площадки и за рулевые весла всех, кто мог стоять на ногах, оставив в Родовой Норе только самых старых и молодых. Большинство старых кормчих с радостью ухватились за возможность поучаствовать в таком занимательном и смертельно опасном походе, втайне надеясь геройски погибнуть и избежать Разделки. Часть еще раньше ушла к Ходоку, загрузив в две барки привезенную Болотниками, нанятую им орду Одноухого Углука.

Только прилюдная клятва так и не отошедшего от ритуала старшего жреца, заставила его скрепя сердце так оголить свою Нору. Уроз-Баку едва не перешел на Ритуале за Грань и сейчас передвигался только лежа на носилках в сопровождении своей стражи и жрецов культа, что везде несли за ним чаши с сильно дымящимися травами и мхами. Купец запомнил тяжелый запах гниющего мяса и ненадолго выглянувшую из-под покрывала неестественно белую руку с частично выпавшими когтями и сочащимися сукровицей ранами на их месте. Помнил и злобный и бессильный взгляд нескольких жрецов, несших его носилки и прикрученных тугими кожаными ремнями к ним. Суйта-си, его главная помощница и правая рука, также была среди носильщиков. Запомнил и скрипящий голос жреца, что с трудом, с большими перерывами произносил слова формальной клятвы перед лицом Темного, о поручительстве, что Нора в отсутствие Купца под защитой Храма.

Запомнил и плохо скрываемое торжество в опущенных глазах Хильфа и сожалеющий взгляд Лау-Таека. Но выбирать было не из чего, и он сделал вид, что поверил, потратив немало времени, украденного у сна и отдыха на укрепление защиты своей Норы теми, кто остается. Отец тогда молча выслушал его сомнения и, пожав плечами, продолжая почесывать своего ручного крота произнес.

- Иди и делай то, что должен, не оборачиваясь и не думая о нас. Сейчас от тебя зависит, будем ли мы жить. Не трать свои мысли на нас. Иди.

Груженные экипажами и грузом еды барки немилосердно текли, и Купец, скрипя зубами, принял работу у главного корабела Бооргуза. На его вопрос Вара только развел руками. Мол, и сам знаешь, что лучшие остаются в Бооргузе, а ваши уже и не ждут обратно. Так что если и угробишь, то не беда. Гайту ему сказала, что на складах почти не осталось поделочного дерева, все ушло в барки и на весла с шестами. Небольшим утешением было обещание Главы, что их выход прикроют стражи Ворот на своих барках. Также в Пойму ушли все Рвачи с щенками-учениками.

Сейчас со стороны Приболотья в паре бросков легким боларом шли три барки стражи Ворот. Глядя, как слаженно работают веслами стражи, Купец старался не думать, сколько неумелых рук сейчас в его караване. Рабочие уже сами с нетерпением ждали отправления, почти загнанные работой на ремонте барок, чередующейся с непрерывными тренировками по обучению гребле и работе шестом. И это невзирая на усиленный паек, что в обычной ситуации окупал все. Купец и сам не мог поверить, что они выдержали такую гонку и не попередохли. Пять сотен рабочих, здоровых и втянувшихся в режим работы на фермах, все прошедшие по одному периоду размножения, приблизительно поровну самок и самцов. Бооргуз отдал самое лучшее из того, что у него было.