Неожиданно среди толп беспорядочно бегущих негров вырос исполинский силуэт — словно черный демон встал перед божеством смерти. Расшвыривая ударами мечами солдат свой разгромленной армии, Нгола шел прямо к королю Стигии. С рассеченного виска его стекала струйка крови, глаза горели безумием.

— Сойди с колесницы, ванир! — проревел черный император. — Сойди, трус, не умеющий воевать без мерзкого колдовства, прячущийся за спину шлюхи — кровопийцы. Сойди и сразись со мной, рыжий ублюдок!

Наблюдение за тем как гибнет его огромное войско, как терпят крах его великие мечты, повредило разум Нголы. Сейчас он с пеной у рта, выкрикивал оскорбления в лицо ваниру.

— Если ты царь Стигии защити эту страну сам! — выкрикивал он. — Я Нгола, повелитель Зембабве и всех черных земель вызываю тебя на поединок, Сигерих. Сойди со своей колесницы и сразись со мной честно, без мерзкого колдовства.

Частица темного бога внутри Сигериха взметнулась, словно кобра которой наступили на хвост. Шипение тысячи разъяренных змей послышалось в его мозгу, тело пронзила невыносимая боль, но ванир преодолевая ее, стянул с пальца кольцо. Замерли каменные исполины, сгинули куда-то упыри, и солнечный свет пробился сквозь тучи, когда Сигерих спустился с колесницы, отдав кольцо ошеломленной Акиваше. В руках ванир держал свою секиру.

— Я готов, Нгола, — просто сказал он.

Рыча и бешено вращая белками глаз, негр кинулся на врага. Меч и секира со звоном скрестились, потом еще и еще. Столкнулись достойные противники и ни один не хотел уступать. Нгола был силен и свеж, еще ни разу не вступив в бой. Меч его был окроплен зельем, которое — и он уже в этом убедился — и впрямь было смертельно для упырей. Безумие придавало сил черному владыке — безумие и мысль о том, что сейчас он еще может переломить ходу битвы в свою пользу. Численное преимущество еще было на его стороне и сейчас его воины перестали бежать. Как и ваниры с стигийцами, негры подходили ближе к полю боя, наблюдая за поединком двух вождей.

А Сигериху приходилось нелегко — сняв кольцо, он разом лишился притока сил, почувствовав ужасную усталость. Будто обращение к силе Сета отнимало у него часть жизненных сил, заставляя его чувствовать себя измотанным, как после сражения. Шаг за шагом ванир отступал под натиском черного гиганта. Нгола ощерился в злобной усмешке.

— Тебе надо было принять мое предложение, — выдохнул негр, — быть вассалом не так уж и плохо. А теперь ты умрешь и потом тысячи лет будут петь песни о Великом Нголе — Черном Кулле, низвергнувшем власть раба Змея.