— Блау! — Сверкает глазами Анастас отлично, видимо сказываются долгие тренировки.

Заржали вдвоем так, что я мне показалось, купол тишины не выдерживает — на нас обернулись Нэнс, Геб и Фей-Фей.

— Не так, — рявкнул Хок. — Мы отправляли задолго до…

А Люци — Люци обиделся. Нет, он не показал это явно, но сощурил глаза, и щелкнул пальцами, устанавливая отдельный купол тишины — только для меня и для него.

Я помедлила, и под тремя напряженными взглядами приложила родовую печать к первому листу контракта. Родовая сила вспыхнула темным облаком, окутав пальцы, и на свитке отпечаталось четкое изображение малого герба Блау.

Выхолощенный. Именно это слово крутилось в голове, все идеально настолько, что становится пресным — никакой изюминки. И эта любовь к белым тряпкам.

— Вайю!

Не сходилось. Если бы зов был таким важным, что Хейли решили ускорить события после первого выступления, то и раньше в Легионе меня бы носили на руках. А в прошлом Фейу… претор обращался со мной, как с куском дерьма. Полезным, чтобы удобрить что-то, в своем роде бесценным, потому что единственным в своем роде, но куском дерьма.

— Думать, — Люк постучал мне по голове, — анализировать, проверять информацию, Вайю.

— И, что делать? — Ситуация выглядела просто безумной. Запредельно безумной, учитывая какие-то родовые долги двенадцатилетней давности. Я внимательно смотрела на их очень серьезные лица в ожидании ответа, а они… они заржали.

Они переглянулись и промолчали.

Что значит достаточное основание? Это когда нет выбора, и только кровная месть может очистить честь? Что может быть таким основанием в данном случае, чтобы дядя подал прошение? Это значит…

— Если, — уточнила я. — Если дядя Кастус в тюрьме. Ищи кому выгодно, — повторила я одну из любимых фраз Люци. — Такое совпадение — внезапное предложение о помолвке, прямо на Турнире, и никого из Старших рядом, нет Наставника, и только ближайшие родичи здесь, — я усмехнулась. — Единственные, кто может защитить юную деву от Хейли.

Дамы и господа, прошу…, — старичок-библиотекарь пригласил нас пройти на сцену.

— Плохо, — констатировал Люци. — Ты все ещё не понимаешь. Думаешь это шутка? Или ты думаешь, что если Хейли решили сыграть сейчас, то они просто так оступятся, потому что двенадцать лет назад им запретили? Хэсау единственные, кто может встать между…

Нас вызывали последними. В номинациях мы не участвовали, и самое сладкое распорядители решили оставить на потом. Мы вчетвером молча маялись в зале ожидания, пока ко мне не подошел Анастас и жестом не попросил меня отойти в сторону.