Место для итоговой формации было расчерчено заранее — заготовка рунного круга белела меловыми линиями в самой дальней части лаборатории. Я взяла свиток с расчетами и начала дотошно сверять каждый луч и реперные точки.

— Вайю, время. Играй. Они скоро буду здесь, — напомнил Акс.

Брат молчал, сердито сдвинув брови.

В лабораторию я попала уже глубокой ночью. После ужина пришлось съездить в деревню, проверить вчерашних больных, там появились новые, и дело затянулось. Бутч не роптал, молчаливой тенью следую за мной, дневная прогулка на свежем воздухе совершенно не отразилась на его здоровье.

Аларийка послушно кивнула, запоминая.

— И только? — усомнилась я. — На Арене эта гадюка Немеса нападала не из чьей-то ложи, не сверху и не снизу, а именно из ложи Хейли, Аксель. Ты вчера очень логично объяснил все про кровную месть. Для этого у тебя тоже есть логичное объяснение?

Я поднесла флейту к губам и начала наигрывать Колыбельную и сбилась. Не специально, просто шорох из темноты отвлекал, и теперь его дополнил скрежет когтей по камню — руки дрогнули.

— Сир Блау, — наконец подал голос щуплый, — мне кажется очевидным, что мастерство леди Блау пока требует длительной и тщательной огранки… мы можем не успеть вернуться, — прошмыгал носом он.

Бутч схлопотал проклятие, и заработал кличку, потому что буча в Пределе была такого масштаба, что пришлось поднимать имперскую гвардию и расквартированный рядом легион. Но. Он жив, здоров, и продолжает работать, значит кадр настолько ценный, что Управление отмазало, а в Запретном городе закрыли на это глаза.

— Мастерство приходит с опытом и многократными тренировками, — ответил брат. — Много-много зим постоянных тренировок, пока ты не сможешь играть нормально.

— Остальное — потом. Срочно — Нэнс! Срочно! — Я кивнула на список имен, выпроваживая ее из комнаты.

— Готово, — я отряхнула руки от мела. Заготовка формации была доведена до идеала.

Наконец мое чихание возымело действие, и сердитый брат, нахохлившись, отдал артефакт для чистки тропы. Дело пошло веселее, и уже через пять мгновений мы дышали паром на входе в темное нутро шахты.

Уравнение было очень простым. Именно от самой незначительной последней переменной зависело, изменится ли будущее, которое мне так не нравилось.

И, когда закрывалась дверь, клянусь, я едва расслышала, как угрюмо пробурчал молчун-менталист почти про себя: «…совершенно бесполезная…».

Колыбельную? — с надеждой увещевал он. — Ведь на горе у леди получилось. Леди только начинает делать первые шаги в вашем нелегком мастерстве, ей далеко до вас, — неубедительно льстил он.