Клятву приносили только двое – Нэнс и Ликас, и это не то, чем следует делиться с другими аларийцами. Я понятливо закивала – сомневаюсь, что мне выдали всю правду, но спасибо лабиринту, что хоть столько. Если бы он сказал это сразу, к чему эти псаковы игры в доверие?
– А если бы я не прошла в круг, аллари…?
– Ушли бы, – Ликас задумывается на мгновение, – после того, как исполнилось бы пятнадцать. Остались бы только те, кто хочет служить сам.
Я ненадолго прищуриваюсь, рассматривая в зеркале юную девушку в аларийском наряде с чертами Высшей. Нужно точно вспомнить, кто из аллари остался в поместье, когда я вернулась с первого курса Академии. Всех поименно. Это те, кому можно доверять в этой жизни.
Не играем открыто, – говорит Ликас, уточняя – не время. Нужно немного подождать.
Сколько – Наставник не уточняет, но я уже не слушаю. Ликас сказал, что сегодня Нэнс возвращается домой, если я сделаю всё правильно. Моя Нэнс, моя ворчунья, моя пышечка, по кудахтанью которой я уже так соскучилась.
***
Я умилялась собственной наивности. Мы ждали уже мгновений десять, я изучила аларийскую палатку вдоль и поперек, а старый Хакан настойчиво развлекал меня разговорами, изображая радушие.
– О ведре Шлемника, – выдала я быстро с широкой улыбкой, вынырнув из своих мыслей. Старейшина спрашивал, о чем я мечтаю.
Хакан моргнул, и маска добродушного старичка на миг дрогнула, взгляд стал ясным и острым, как кончик кинжала.
– Мечтаю наварить пару самых больших котлов, и как Мара осенять всех божественной благодатью… или, чтобы благодать сработала, Шлемник нужно непременно выпить? Я так и написала на своем фонаре – прошу послать мне травы, весом в пол райхарца, – поделилась я доверительно. – Менталистов так много, питаются они хорошо, расчетная доза на вес неизвестна, поэтому учитываю с запасом, ну и на тестовые испытания.